Александр Терентьевич хотел спросить, зачем нужно подходить Игорю, но язык отказался ему повиноваться. Он заглянул вниз и в ужасе уставился в раскрытый Юлин рот — там не было зубов, зиял лишь страшный черный провал, откуда вдруг потянуло адским смрадом.
— Нос зажми, если не нравится, — посоветовала Юля. — У всех суккубов плохо пахнет изо рта — я потому и не целуюсь. А ему, — она кивнула на то, что вывалилось из брюк Александра Терентьевича, — ему без разницы. Вот с Игорем придется потерпеть…
— Почему? — спросил Клятов.
— Так он же инкуб, а не суккуб, — удивилась Юля. — Он только женщинам глянется. А ты, может статься, увидишь его, как он есть.
— Раз я не женщина, то зачем ему приходить? — спрашивая, Александр Терентьевич медленно отступал. Он уже на целых два шага удалился от беззубой пасти.
— Дареному коню! — хохотнула Юля. — Может, к нам бабу вселили? Можно и баб поискать, но берем, где поближе. На безрыбье…
С нее поползли мелкие насекомые.
Клятов сделал еще шаг, и очутился в комнате Чаусова. Никаких книг, вопреки утверждениям Неокесарийского, в ней не было. Висели шкуры и потемневшие от времени сабли; хозяин в парче и шелках сидел, развалясь, на антикварного вида диване.
— За подснежниками, деточка? — прошамкал он участливо и тут же засмеялся. — За ними — к братцу Апрелю. А я, сударь мой, Март!
— Что здесь происходит? — зубы у Александра Терентьевича застучали. Между прочим, он снова был полностью одет.
— Это ты скоро узнаешь, — успокоил его Чаусов. — Я тебе книжку дам почитать. Про друидов. Ты ведь любишь читать книжки? Ну вот.
— Какие друиды? — Клятов, против воли, сорвался на крик. — Что это за идиотский театр?
— Ух ты! — Чаусов вскочил и моментально переместился поближе к Александру Терентьевичу. — Не в твоем положении, сударь, голос повышать. Не в твоем! Потому что мы тебя до капли выдоим. Слыхал, что с прежним жильцом было?
Старик вцепился Александру Терентьевичу в щеки.
— Живым не выйдешь, — прохрипел он, утрачивая всяческий контроль над темными чувствами. — Думаешь, так уж это приятно — изо дня в день с древесами?
Клятов рванулся и попробовал перекреститься.
— Не поможет! — радостно закричал Чаусов, но помогло. Возможно, вовсе не крестное знамение, поскольку Александр Терентьевич не успел довершить его до конца. Возможно, вмешалась какая-то другая сила — так или иначе, Клятов проснулся и обратил выпученные глаза к потолку, плохо различимому в ночном мраке. Сердце отчаянно билось нескладно, с устрашающими паузами.
9
Несчастье помогло. Александр Терентьевич Клятов проснулся.