Да только отлежаться вряд ли получится. Впереди – четыре дня воя пилы, соленого пота через лоб в глаза, и становится не по себе от того, что теперь сознание может уплыть в любой момент. Вика и Ванька ждут, а завтра может случиться так, что делянка перед обедом, когда самая слабость, поплывет под ногами, и в этот момент не окажется того, кто мог бы сунуть ему в рот едкую таблетку спасительного валидола.
– Мне в лазарет надо, – тихо проговорил Андрей, пытаясь резкими морганиями согнать с брови комара. Гораздо легче прихлопнуть кровожадную тварь ладонью, но как это сделать, когда руки за спиной.
– А душ не хочешь принять? – удивился бурят.
– А труп хочешь в свою смену?
Подумав, бурят признал довод резонным. Проблемы с письмом и без этого, а когда заставят описывать, как случилось, что в его смену умер зэк… «Каюмов» – это все, что мог написать конвоир взвода внутренних войск, охраняющего шестой барак. Резко толкнув Литуновского в бок, как лошадь, конвоир изменил направление его движения. «Лазарет» – сразу ударила в глаза красная табличка.
На пороге знаток шести букв русского алфавита все-таки не удержался. Посмотрев за спину, не видит ли кто из зэков, он приблизился к Литуновскому со спины и резко ударил его носком сапога по лодыжке.
Это за то, что человеком его назвали. Человек… Скотина безродная. Теперь валяйся, пока шок не пройдет.
Впрочем, слова «шок» Каюмов не знал. А с земли Летун, сука, как всегда, встал быстро.
Ничего, нам еще от лазарета до барака дойти нужно.
Вор – это значит, что тебе не суждено жениться. Не познать радости игры с собственным ребенком и не воспитывать внуков.
Тебе нельзя терять от питья спиртного голову и жить в роскоши.
Упаси бог залететь в зону по «дурной» статье или убить мента.
Ты обречен жить, если ты вор, признанный по понятиям, лишь на плоды труда твоей воровской деятельности, и путь хранит тебя всевышний от соблазна взять у государства заработанную у него копейку.
Тебе не быть вором, если ты служил в Вооруженных силах или рвался во власть.
Вор – не проклятье, это призвание.
Этим жили воры последние десятилетия и свято чтили свои неписаные законы сосуществования внутри Страны Советов. Ни в одной стране мира нет такого понятия, как «законник». Однако страна меняется, меняются и понятия, чтимые ранее криминальным миром. Раньше получить «корону» можно было лишь на сходняке, да за заслуги великие перед воровским миром. Теперь же могут короновать даже в тюрьме, чалящегося там по статье «бакланской» и даже наркоманской. Коронуют такие же беспринципники, «апельсины», которые закона старого, временем потертого, в глаза не видели. И не нужен им он, потому как, если перечитать его, неписаный, заново, то окажется, что останутся истинными ворами единицы. Остальные же, понятия презревшие, отметутся, как обыкновенная блоть. Раньше вор на вора руку не поднимет, суда страшного побоится, сегодня «законники» валят друг друга штабелями, ибо понятия не имеют, что «стрелы» не для пальбы, а для разбора.