Хорошая реакция и армейская привычка всегда быть наготове сделали свое дело: Святой устоял там, где любой другой рухнул бы как подкошенный. Он протянул руку в темноту и тут же ее отдернул. Рядом с ним, уткнувшись мордой в край тюка, лежала собака. Кровь из перерезанного горла еще не успела засохнуть, и клочья шерсти торчали во все стороны. На ощупь пес был похож на вшитый в матрас кусок свинца.
Заметив собаку, Серегин поморщился:
– Кажется, здесь побывал твой приятель. Просто удивительно, как он всюду успевает.
– Это не он, – уверенно возразил Святой. – Новиков обошелся бы без крови.
Эти слова неожиданно разозлили Кольку.
– Не понимаю тебя, командир! Какой-то бывший зэк… Извини, бывший «афганец», держит нас за мальчишек. То, блин, сидит, душу изливает, прямо наизнанку ее выворачивает, а то вдруг бац – и нет его. Прямо человек-невидимка!
– Все сказал? – оборвал друга Святой и, не дождавшись ответа, сухо добавил: – Не кипятись, Колька, и на Виктора не злись. Тебе его все равно не понять.
Он закрыл глаза, прислонился спиной к металлическому боксу и постарался расслабиться.
«В конце концов, – подумал Святой, – я ничем не отличаюсь от Новикова. Может, Голубев и был прав, когда ударился в религию, хотя, как пел Высоцкий: «В гости к Богу не бывает опозданий». Если бы Банников помнил об этом, он не стал бы так спешить оторвать кусок пожирнее от армейского пирога. Его подставили, и теперь жизнь Петра Михайловича стоит совсем ничего – всего-то несколько тысяч «зеленых». Пустяк по сравнению со спокойной старостью среди антикварной рухляди».
– Впрочем, – прошептал Святой, – моя жизнь обойдется и того дешевле.
И тут же одернул себя. Не в его натуре было скулить. Еще в Афгане, а потом в Чечне Святой понял простую вещь: важно не сколько лет ты прожил, а как.
– Говорят, что люди, которые много думают о смерти, обычно долго живут… – обиженно пробурчал Серегин и вдруг замолчал.
Святой тоже услышал шаги. Внезапно в проходе появился человек. Незнакомец шел осторожно, всматриваясь в темноту.
«Это не охранник», – понял Дмитрий.
– Нехорошо мучить животных. Разве тебе мама об этом не говорила? – тихо сказал Святой, не выходя из тени.
Человек вздрогнул от неожиданности, но вместо того, чтобы броситься бежать, остановился.
– Что ты имеешь в виду? – спросил неизвестный.
– Он имел в виду мертвую собаку в ангаре недалеко отсюда, – добавил Колька, давая понять, что Святой здесь не один.
Наступила долгая пауза.
Незнакомец оказался высоким худым парнем лет двадцати пяти с длинными волосами и узким злым лицом, на котором самой запоминающейся деталью, безусловно, был нос, согнутый у основания буквой «Г».