Все сразу повеселели…
Ох, и наговорили же! Мой брат, из бывших капитанов, похвастался, что постоянно ездит без билета на движущемся транспорте – привычка такая. За что и попал однажды в милицию. Говорит, что хотели ему дать 10–12 лет, но выпустили под честное слово, когда он сыграл милиционерам три сценки из драмы писателя Шиллера «Разбойники». В лицах!
А по-моему, его просто там пожалели. Разревелся небось! Да и вообще, такого «правдивого» случая из его жизни я что-то не помню.
Выслушав эту историю, мы немного приуныли. Ленька это почувствовал и изрек:
– Не с каждым такое случается. Мне даже предлагали оперуполномоченным работать. Потому как способности. Но я отказался. У меня – театр!
– Ну, кто следующий? – спросил я, выгадывая время.
– Я. Только у меня рассказ на отвлеченную тему. Из шахматной жизни, – заскромничал Гринберг.
Он рассказал потрясающий, по его мнению, случай, как он поставил мат сам себе сорок раз подряд, играя на пятидесяти досках сразу. И все потому, что применял защиту Нимцовича.
– Какие способности! – расхваливал он себя. – Высшие математические! Пришлось попотеть. Противник играл белыми.
– Все это – мизер, – кратко оценил Левкин рассказ Рой, удачно ввернув слово-сорняк. – Я буду краток. Три года назад поздним вечером я возвращался из кинотеатра «Маяк». Мне пришлось идти через мост. Вдруг слышу… – И он заорал протяжно и страшно: «На по-о-о-мощь! Помо-о-гите!»
Все ребята проснулись, и поднялся страшный переполох. А мы под шумок молниеносно разбежались по кроватям.
– Ты слышал? Ты слышал? – приставал ко всем Грунькин. – Из лесу кричат. Кого-то волки задрали!
– Я тоже слышал, – зашипел Князь, тревожно вглядываясь в окно. – Этих хищников здесь тьма-тьмущая.
– А может, мы горим? – ошарашил всех спросонья Спасибо и засопел, принюхиваясь. – Кажись, пахнет паленым, а?
Долго еще все волновались, смотрели в окна, выходили на крыльцо… В конце концов все заснули, и мы опять собрались под моей койкой. Перво-наперво я отпустил Рою такой щелчок – Рой только головой покрутил. Но задираться не стал, потому что четко чувствовал свою вину. А мне каково! Чуть палец не сломал. Целый день потом я его изо рта не вынимал – уж очень больно.
– На твоем лбу только орехи колоть! – разозлился я.
– У меня все тело такое, – заскромничал Рой. – Одни мышцы.
– …Ну, так вот, – снова зашипел Рой. – Иду через мост. Ночь. И слышу: «На по-о…»
Мы ему сразу зажали рот. Он только головой вертел туда-сюда. А когда мы его отпустили, он продолжал как ни в чем не бывало:
– …«м-о-щь!» Три человека тонут. Два брата и сестра. Я их сразу увидел.