.
Запыленные альбомы с марками были обнаружены и реквизированы начальником Старгородского уголовного розыска товарищем Буянченко в тридцать третьем году. Еще через год Буянченко был исключен из числа товарищей приговором Старгородского народного суда за присвоение ценностей, реквизированных у социально-опасных элементов.
Вдова его обменяла альбомы с марками на несколько фунтов сала и бутылку растительного масла. Но и новому владельцу марки счастья не принесли. Директор коммерческого магазина и завсегдатай Старгородской синагоги Бернхайм Мойша Соломонович опрометчиво примкнул к троцкистам и закончил свою небогатую событиями, но трудную и трагическую жизнь на строительстве Беломорканала в числе тысяч других безвестных трудармейцев, беззаветно строивших светлое будущее страны.
Разумеется, что при аресте у Бернхайма был проведен обыск и альбомы с марками попали к одному из следователей Старгородского ОГПУ Фридману Моисею Абрамовичу. Тот, хотя и происходил из местечковых провизоров, толк в марках знал, поэтому вскоре пошел на выдвижение в столицу, а альбомы со Старгородской коллекцией оказались у всесильного тогда Г.И.Ягоды, который и сделал Фридмана начальником одного из отделений столичного ОГПУ. Благосклонное отношение Ягоды и погубило Фридмана: во время ежовской чистки он бесследно сгинул на холодном и еще необжитом побережье Охотского моря близ печально знаменитого порта Ванино. По одной из версий он был зарезан обкурившимся блатным, которому приглянулись сапоги Фридмана, по другой — задавлен во сне одним из своих бывших подследственных, по третьей — пожалуй, самой недостоверной — Моисей Абрамович бежал с уголовниками и был съеден ими во время блужданий по непроходимой тайге [3].
Известно, что нарком Ягода Г.И. был человеком образованным и тяготел к культуре. Однако филателия в число его увлечений не входила. По крайней мере упоминания об этом в мемуарной литературе не обнаружено, да и сама литература такого рода крайне скудна. Тем не менее есть свидетели, видевшие альбомы с марками в квартире Ягоды. Так, известный московский филателист Соломон Файнштейн в своих воспоминаниях, опубликованных в 1943 голу в Нью-Йорке, упоминает завистливо о «шикарной коллекции старых земских марок, которую мне показывал всесильный в то время нарком Г. Ягода» [4].
Возможно, что легенда о земских марках стала достоянием весьма пронырливых репортеров из «Гудка» и попали в наброски, сделанные Ильфом и Петровым (Катаевым-младшим) к роману «Двенадцать стульев». Есть основания полагать, что Ягода приказал подчиненным подготовить так называемый заговор журналистов, что не удалось сделать вследствие скоропостижной смерти Ильфа. Оставшийся без соавтора Петров интереса для органов не представлял, что и позволило ему уцелеть в период «большой чистки» 1937-38 гг.