Сзади пыхтел, обливаясь потом, инженер. Цепляясь за перила, Хоукс брел, словно совершая альпинистское восхождение на высочайшую вершину мира и у него закончился кислород в баллонах дыхательного аппарата.
– Бодрее, старина! Сейчас примешь ванну, выпьешь хорошего алкоголя, поспишь и тогда поймешь, как прекрасна жизнь без тайн, страха и неопределенности. Самое чудесное в твоем положении – это определенность. Когда не надо шарахаться от каждой тени, от любого телефонного звонка. Расставь все по своим местам, Стивен, и тебе станет легче, – жизнерадостно говорил Святой.
Инженер лишь сопел и шаркал подошвами ног, точно немощный старик.
Дойдя до двери, Святой порылся в карманах, доставая связку ключей. Дарья должна была находиться в квартире, но он не хотел пугать хозяйку видом двух не очень чистых мужиков, обсыпанных пылью, как мельник мукой.
Ключ, вставленный в замочную скважину, не поворачивался. Дверь оказалась не запертой. Подобная расхлябанность была в стиле журналистки, но после того как однажды в квартиру ввалился алкаш, живший этажом выше, и заблевал всю прихожую, Дарья, отличавшаяся повышенной брезгливостью, стала закрывать входную дверь на все замки и цепочки.
Заподозрив неладное, Святой подал сигнал остановиться. Однако продолжая по инерции двигаться, Хоукс вкатился в квартиру и остолбенел.
Начиная с прихожей, по жилищу журналистки пронесся ураган. Все вещи из встроенных стенных шкафов были разбросаны: куртки, зимние сапоги, вешалки, одежные щетки. Поверх этого хаоса белели листы бумаги, разбросанные повсюду. Дарья хранила запасы писчей бумаги на полке ближнего к двери шкафа.
– Господи, что произошло? – беззвучно, шевеля одними губами, спросил Стивен, делая шаг вперед.
– Назад, – Святой едва успел поймать американца и, схватив за ворот рубашки, вернул Стивена на прежнее место.
Жестом он приказал спрятаться за стену.
– Не высовывай носа, – встревоженно произнес Святой, доставая оружие.
Звук вставляемого в замок ключа могли услышать, а инстинкт разведчика, это седьмое чувство, развитое до чрезвычайности у большинства представителей рискованных профессий, подсказывал, что непрошеные гости еще не ушли. В другой ситуации Святой отступил бы. Но Даша наверняка угодила в западню, и это обстоятельство отменяло все правила.
Ступая тигриным шагом, ставя ногу не на носок, а на пятку, Святой бесшумно проследовал по коридору. Он миновал основательно разгромленный зал. Из нетронутых вещей оставалась, пожалуй, только люстра. Даже ящик телевизора зиял разбитым кинескопом. На ковре возвышался курган из магнитофонных кассет с выпотрошенными лентами. Коричневые нити переплелись между собой, словно клубок змей. Журналы, книги валялись везде, и на некоторых, раскрывшихся на середине, явственно просматривались отпечатки подошв грязной обуви. Эта деталь моментально привела Святого в ярость.