Я увидела табличку с нужным мне номером дома, свернула за угол и попала в уютный дворик. Около второго подъезда стояли две старушки и, как водится, перемалывали кому-то косточки. Возможно, как раз Вере. Прежде чем на что-то решиться, я задала себе вопрос: «Призналась бы я на их месте в собственной стервозности?» Ответ был отрицательным. Значит, штампы для получения информации не годились. Пока я думала, как завести непринужденный разговор, одна бабуля зашла в подъезд, а вторая неспешно двинулась мне навстречу.
– Здравствуйте, – сказала я ей. – Можно вас на минуточку?
– Здравствуй, милая! Ищешь кого-то? – спросила меня добрейшая с виду старушка.
– Скажите, в этом доме живет женщина по имени Вера с больным ребенком?
Благодушие мгновенно улетучилось с лица глубоко пожилой женщины, так, будто я завела разговор о повышении стоимости коммунальных услуг.
– Ну, здесь, – нехотя процедила она. – А тебе что надо? Верка – твоя подружка, что ли?
Я моментально сориентировалась и сказала:
– Скорее наоборот.
Разумеется, мой ответ ничего не прояснил, а бабуле, чувствовалось, очень хотелось услышать что-то конкретное.
– Наоборот – это как? – уточнила она, не дождавшись от меня конкретики.
Не обращая внимания на ее вопрос, я оглядела типовую кирпичную пятиэтажку и многозначительно изрекла:
– Значит, здесь Верка теперь обосновалась… Ну-ну…
Бабулька была не на шутку заинтригована, поэтому решила засыпать меня наводящими вопросами:
– Милая, выходит, ты с ней раньше была знакома?
– Ну еще бы! – подтвердила я и, снова выдержав внушительную паузу, стала размышлять вслух: – Похоже, Верка думала, что сменит адресок и концы в воду… А я вот ее нашла…
– Зачем же она тебе понадобилась? – не унималась бабуля.
– Это давняя история, – я снова не сказала ничего конкретного, поэтому еще больше распалила ее любопытство.
– Понимаю, что не вчера дело было, а что все-таки случилось? – осведомилась Верина соседка, пытливо заглядывая мне в лицо.
Я снова немного помолчала, а затем ответила вопросом на вопрос:
– Ну и как она тут поживает?
– Ну так, – старушенция поджала губы, – худо-бедно, но хорохорится.
– Хорохорится, говорите? Это потому что Верка пока считает, что никто не знает, где она осела.
– Да почему ж никто не знает? – ляпнула бабка и осеклась.
– Да потому что я первая раздобыла этот адресок, – сделав такое утверждение, я надеялась тут же услышать опровержение.
По лукавым глазам, спрятанным в складках морщин, не трудно было догадаться, что моя собеседница очень хочет возразить, но не решается. Подождав, не расскажу ли я сама, зачем мне сдалась Верка, бабуся продолжила диалог: