Несмотря на свой почтенный возраст, он был взрослым ребенком, требующим сострадания и ласки. Вот в такие моменты наши отношения держались исключительно на лестном слове.
– Аришенька, дорогой мой, я тебя очень жалею, – говорила я, гладя прародителя по голове, – но и ты пойми, что зубная боль – это не шутки, она сама по себе не пройдет.
– Может, пройдет? – торговался дедуля. – Вот выпью коньячку, и она отстанет от меня.
– Нет, мой хороший, лучше анальгинчику.
Я все-таки уговорила Аришу выпить обезболивающую таблетку и лечь баиньки.
Наутро зубная боль снова дала о себе знать, и я начала убеждать деда, что необходимо сходить к врачу хотя бы на консультацию. Как ни странно, он согласился, но был вынужден отправиться в стоматологическую клинику один, без моего сопровождения, потому что я ждала домработницу. Наверное, терпеть боль было уже невмоготу.
Вскоре пришла Прошкина. Я хотела тут же спросить у нее про вчерашние занятия в бассейне, но сдержала себя и задала более невинный вопрос:
– Вера, вы продолжаете наблюдать, не следят ли за вами?
– Все время смотрю по сторонам, но ни разу не заметила слежки. Никто за мной не ходит. Наверное, надоело заниматься этой ерундой.
– А вы вчера были в бассейне? – спросила я без всякого перехода.
– Да, конечно. Мы с Мишенькой стараемся не пропускать занятия, ну, разве что в исключительных случаях.
– А вы в «Зените» занимаетесь?
– Да, а почему вы спрашиваете? – насторожилась Вера.
– Просто так. Я тоже там плаваю, – сказала я, внимательно наблюдая за Прошкиной.
Она отвела взгляд в сторону и спросила:
– Какие на сегодня будут задания?
Мне так и хотелось уличить Веру во вранье, но для этого пришлось бы признаться, что я вчера караулила ее с сыном у входа в спорткомплекс. Пожалуй, не стоило выставлять напоказ свое недоверие. Если домработница от меня что-то скрывает, то рано или поздно сама на чем-нибудь проколется. Я обозначила Прошкиной фронт работ по дому, и она тут же принялась за дело, демонстрируя просто маниакальную добросовестность.
Часа через два вернулся Ариша, я поспешила в прихожую и забросала его вопросами:
– Ну, как твой зуб? Рентген сделали? Неужели его удалили?
Дедуля молча кивнул мне, сунул в руки почту и стал снимать верхнюю одежду. Судя по всему, анестезия еще не прошла, и ему было трудно ворочать языком. Я не стала больше мучить Аришу своими расспросами, а пошла к себе, на ходу перебирая кучу красочных рекламных буклетов и листовок, извлеченных из почтового ящика. Какая-то бумажка упала к моим ногам, я наклонилась и подняла конверт. Он был запечатан, но не подписан. На нем не значилось не только адреса отправителя, но и адреса получателя. То ли такие письма «счастья» распространили по всему поселку, то ли это таинственное послание предназначалось именно нам. Я повернулась к окну и попыталась разглядеть содержимое конверта на свет, но безуспешно. Зайдя в свою комнату, я бросила рекламу на стол, распечатала конверт, извлекла сложенный вчетверо листок и стала читать: