Коломийцу внезапно стало страшно и захотелось нырнуть обратно в подъезд, отгородившись от подозрительного незнакомца стальной дверью, но он устыдился этого порыва.
– Вы что здесь делаете, молодой человек? – сурово спросил властный грузный мужчина, делая первый шаг к своей машине.
– Вас жду, Степан Васильевич, – буднично ответил тот. Этот ответ должен был успокоить мэра: бывало, в самых неожиданных местах ему пытались всучить всевозможные ходатайства и петиции… Но не успокоил: человек с рукой в пакете не был похож на просителя с очередной жалобой. Скорей на…
Коломиец нахмурил брови. Парень поднял руку, раздался тихий хлопок, сильный удар в грудь развернул Коломийца и отбросил на газон. Парень наклонился. Раздался второй хлопок. Водитель застыл в своей «Сонате», как будто превратился в камень. Хотя оружия он так и не видел, но понял, что происходит нечто ужасное, во что невозможно поверить.
Парень внимательно посмотрел в сторону машины, поднял руку с пакетом. Лицо у него было невыразительным, а оттого еще более страшным. Водитель нырнул под «торпеду». Еще одного хлопка он не услышал, зато услышал, как звякнули стекла, и постарался забиться глубже под сиденье, чтобы его вообще не было видно… Парень, отвязывая пакет, скрылся за углом. Там его ждал старенький мопед, который, как ни странно, завелся с первого раза. Парень оседлал его и неторопливо уехал.
Во дворе по-прежнему лил дождь. В окнах за занавесками мелькали чьи-то силуэты. Стекла в «Сонате» запотели, «дворники» исправно сгоняли воду. Тело мэра Придонска в неестественной позе лежало на газоне, и одежда насквозь промокла. Но ему уже было все равно.
* * *
Катя уснула как всегда тихо и незаметно. А Лис поворочался, поворочался – и встал. Привычный к хроническому недосыпу и постоянным стрессам организм раньше двух ночи отключаться не желал. Лунные лучи освещали детский профиль Ребенка. Пухлые губы едва заметно улыбались. Небось заново переживает радость от сегодняшних покупок. Ведь она живет в совершенно ином мире, где «двойка» – повод для расстройства, а новое платье – праздник. Про расчлененные трупы, жестокие убийства и кровавые банды она ничего не знает. Лис провел ладонью по душистым шелковистым волосам, почти не касаясь, словно хотел уловить биотоки, проникнуть в ее мысли, увидеть ее сны… Но это не может сделать даже такой изощренный опер, как он. Стараясь не шуметь, он вышел из комнаты.
На вешалке, в специальном прозрачном чехле, красовалось платье ценой в три месячные зарплаты подполковника милиции. Прямо под ним, без коробки стояли диковинные туфли – с молнией на заднике и на высоченной «шпильке». Еще две зарплаты. Ребенок прекрасно знала, где продаются такие вещи, и явно понимала в них толк. Лис почему-то вспомнил Натаху которая радовалась просто новым сапогам к зиме. Но это было давно, в другое время…