Волшебная зима (Янссон) - страница 3
Он тоже уставился на эти глазки. В кухне по-прежнему стояла тишина. Потом глазки исчезли.
– Погоди! – испуганно воскликнул Муми-тролль. Он подполз к столику и тихонько поманил того, кто только что смотрел на него: – Выходи, выходи. Не бойся! Я добрый. Вернись...
Но тот, кто жил под кухонным столиком, не возвращался. Муми-тролль разложил на полу несколько ломтиков хрустящего хлебца и налил немного брусничного сока в блюдечко.
Когда он потом снова вернулся в гостиную, хрусталики на потолке грустно позвякивали.
– Ну, я пошел! – сурово сказал Муми-тролль хрустальной люстре. – Вы все мне надоели, и я иду на юг, чтобы встретиться со Снусмумриком.
Муми-тролль попытался открыть входную дверь, но она крепко-накрепко примерзла к косяку.
Повизгивая, Муми-тролль стал бегать от окна к окну, но и там все тоже крепко-накрепко примерзло. Тогда Муми-тролль бросился на чердак, распахнул слуховое окошко и вылез на крышу.
Волна холодного воздуха обдала Муми-тролля, да так, что дух захватило. Поскользнувшись, он скатился с крыши и, беспомощно барахтаясь, въехал в новый, опасный для него мир и впервые в жизни глубоко окунулся в снежный сугроб. Что-то неприятно кольнуло его бархатную шкурку, а нос его тут же почуял какой-то новый запах. Запах был более резкий, нежели все знакомые ему прежние запахи, и чуть-чуть отпугивающий. Но именно он заставил его окончательно проснуться и пробудил интерес к окружающему.
Сероватый полумрак густой пеленой затянул долину. Но сама долина была не зеленой, как прежде, а белой. Все застыло там, стало неподвижным и сонным.
Белый покров сгладил все углы и неровности.
– Это снег. – прошептал Муми-тролль. – Мама слыхала рассказы про него, и он так и называется – снег.
Между тем, хотя сам Муми-тролль даже не подозревал об этом, его бархатная шкурка решила превратиться в шубку, которая может понадобиться зимой. Правда, на то, чтобы отрастить шерстку, уйдет немало времени, но решение было принято. (И на том спасибо.)
С трудом пробираясь сквозь снежные сугробы, Муми-тролль подошел к реке. Той самой прозрачной речушке, что так весело бежала летом по саду семьи муми-троллей. Но теперь она казалась совсем иной – черной и равнодушной. Река тоже принадлежала к тому новому миру, где Муми-тролль чувствовал себя чужим.
На всякий случай он взглянул на мост, перекинутый через реку, и на почтовый ящик. И мост и почтовый ящик ничуть не изменились. Муми-тролль слегка приподнял крышку ящика, но там никаких писем не было, он обнаружил лишь увядшие листья, на которых ничего не было написано.