Все попытки друзей приучить Хлебникова к нормальной, с их точки зрения, жизни были напрасны; с потрясающим упорством он шел ему одному ведомым путем. Однажды Хлебников отправился в татарскую лавочку, чтобы обменять на табак единственную оставшуюся у него пригодную вещь — мешок из плотной ткани. Он вертел перед татарином мешок и говорил: «Мешок крепкий… хороший мешок…» Татарин брезгливо потрогал мешок и возвратил владельцу со словами: «На шыто такой мэшок? Пилахой мэшок… совсем пилахой…» И Хлебников тут же согласился: «Да? Плохой? Пожалуй, он действительно неважный».
Ольга Самородова вспоминает, что осенью 1921 года, с приближением холодов, она стала допытываться у Хлебникова, что он собирается делать. «Буду пробираться в Горскую республику, — ответил поэт, — там, говорят, дают всем даром обувь, одежду». — «Да где же вы видели такие республики, где людям что-нибудь даром дают? Нет их, таких республик, забудьте об этом!» — воскликнула Ольга. Хлебников покорно согласился: «Да? Вы думаете, нет таких?»
Но если поездка в Горскую республику была из области фантастики, то Персия была вполне реальна. Об этой удивительной стране Хлебникову рассказывали Буданцев в Астрахани, Ермилов в Харькове. Здесь, в Баку, о Персии рассказывали побывавшие в этой стране Городецкий, Б. Самородов и многие другие. Сам Хлебников еще раньше провозгласил: «В струны великих, поверьте, ныне играет Восток». Берега Каспия давно уже были «населены» героями его произведений. Теперь Хлебникова больше всего привлекает образ реформатора ислама Мирзы Баба и его последовательницы, поэтессы Гурриэт эль Айн, убитой по приказу шаха в 1852 году. В них он видит близких себе по духу людей, к ним обращены его помыслы и замыслы. Под впечатлением Съезда народов Востока Хлебников восклицает:
Видите, персы, вот я иду
По Синвату к вам.
Мост ветров подо мной.
Я Гушедар-мах,
Я Гушедар-мах, пророк
Века сего и несу в руке
Фрашокёрети (мир будущего).
Ныне, если целуются девушка и юноша, —
Это Матия и Матиян, первые вставшие
Из каменных гробов прошлого.
Я Вогу Мано — благая мысль.
Я Аша Вбгиста — лучшая справедливость.
Я Кшатра Вайрия — обетованное царство.
Клянемся волосами Гурриэт эль Айн,
Клянемся золотыми устами Заратустры —
Персия будет советской страной.
Так говорит пророк!
(«Видите, персы, вот я иду…»)
Это были не пустые слова. В Персии в это время происходили бурные события. В 1920 году в провинции Гилян возникла Гилянская республика, сбросившая иго англичан. Во главе ее стал Мирза Кучук-хан, которого поддерживала советская власть в Баку. М. Альтман записывает в своем дневнике: «В Персии сейчас Кучук-хан, он дружит с коммунистами, коммунисты — с ним, но эта дружба вражды опасней. Друг с другом заигрывают, но игра эта — с огнем, и каждую минуту можно обжечься. Может, уже кто-нибудь собирает хворост, и скоро затрещит он сухим огоньком. Он отдаленно напоминает Махно».