— Да не знаю я! — услышал Кайл его злой, озадаченный возглас. — Она что-нибудь украла?
В ответ раздалось глухое, неразборчивое ворчание Гоума, за которым последовал уже более внятный вскрик:
— О Селен! Она убила его!
Этот крик заставил Кайла сорваться с места.
Вбежав в соседнюю комнату, он увидел Онжилая, свирепо вытаращившего свой единственный глаз, и Гоума, медленно отступающего к стене.
Даккар, которого он осматривал накануне, лежал на полу, вытянувшись как струна. В его теле, казалось, напряжен каждый мускул, но самое страшное заключалось не в этом: голова немого спутника Онжилая была отделена от тела!..
Кайл тоже попятился, с трудом сдерживая подступившую к горлу тошноту.
— Мерзкая тварь… — прошипел Онжилай, глядя на мертвого Даккара. Кому адресовалось сорвавшееся с губ воина проклятие, не вызывало никаких сомнений — постель Беат была пуста и уже успела остыть…
Кайл расширенными от ужаса глазами смотрел на труп.
Крови почти не было — лишь небольшое, уже подсохшее пятно темнело под наголо обритым затылком Даккара. О том, что его голова более не связана с туловищем, свидетельствовал едва заметный, тонкий как волос, круговой порез на шее.
— Чем это сделано? — вопросительно хмыкнул Онжилай, присев на корточки подле трупа.
Гоум, который понемногу взял себя в руки, пожал плечами.
— Ты должен лучше знать это.
Онжилай покосился на старика.
— Я тут ни при чем, — буркнул он и протянул руку, чтобы прикрыть глаза мертвого, пока его веки окончательно не одеревенели.
Ему не следовало этого делать — голова Даккара вдруг отделилась от туловища и с неприятным стуком откатилась в сторону, обнажив ровный срез обугленной плоти, какой не могло сделать ни одно известное людям оружие.
Кайла опять замутило, реакция же Гоума оказалась совершенно иной: взглянув на обрубок шеи, он резко толкнул Онжилая в сторону.
— Прочь! — заорал он, второй рукой толкая к дверям оцепеневшего Кайла.
В эти ужасные секунды он успел заметить, что срез, принадлежащий отчлененной голове, выглядит совсем не так, как обрубок, оставшийся на туловище. Там явственно серебрился металл, но что самое жуткое — среди матового мерцания что-то шевелилось.
Первый фонтан микромашинного семени ударил в тот миг, когда все трое уже были в дверях. Онжилай, который успел понять, что происходит, схватил низкий стол, опрокинув стоявшие на нем склянки, и прикрывался им как щитом, отступая последним.
Перепуганный Кайл увидел лишь серебристые брызги, чей стремительный, извергающийся полет сопровождался влажным, неприятным шипением…
Дверь захлопнулась.