— Доброе утро, мэм, — произнес он, внимательно посмотрев на Мари. — Лейтенант Шкловский, колониальная полиция. — Его пальцы коснулись короткого козырька кевларовой каски, по которой сбегали змеящиеся струйки дождевой воды. — Куда держите путь?
— В Нью-Даймонд, — ответила она, попытавшись улыбнуться.
— Сожалею, мэм, но зона временно закрыта.
— Почему? — Она не смогла скрыть своего смятения.
— Идут испытания нового типа атмосферного процессора. Там сейчас небезопасно.
— Но у меня назначена встреча, — попробовала протестовать Мари.
— Сожалею. — Офицер хранил непроницаемую вежливость. — Вам придется повернуть назад. Возможно, зона будет открыта для посещений через пару недель. — Он покосился в сторону мокнущего под дождем бетонного ограждения и, почему-то сокрушенно покачав головой, добавил: — Там все равно никого нет, люди эвакуированы на период эксперимента…
Мари машинально кивнула, не зная, что ей делать.
Она не ожидала встретиться с препятствием подобного рода и откровенно растерялась.
Что же делать? Что делать? — лихорадочно думала она. Взгляд скользнул по бетонному забору высотой в два метра и остановился на плотно сомкнутых воротах.
Странно, такие новенькие, а уже в дырах, подумалось ей, и вдруг взгляд Мари начал воспринимать совсем иные детали: она внезапно, интуитивно поняла природу этих дыр, заметила наконец, что взгляд лейтенанта не равнодушный, а нервозный, увидела, что верхняя кромка бетонного ограждения в некоторых местах выщерблена, словно ее пробовал на зуб исполинский грызун, и в тех местах четко различимы свежие подпалины.
Испытания атмосферного процессора, да?
Ей тут же вспомнилась жуткая картина и тот шок, который она пережила в морге, осознав, что голова отца была кем-то отчленена от тела.
Вокруг нее была ложь. Сплошная официальная ложь. Эта мысль пришла внезапно, но вызревать, оформляться она начала еще там, в кабинете Майлера фон Брауна, среди ватной, ненатуральной тишины, долженствующей означать скорбь…
Что же мне делать? Что?
Ответ на этот вопрос пришел совершенно неожиданно.
Лейтенант, которому надоело переминаться с ноги на ногу под бесконечным нудным дождем, хотел что-то сказать ей, но его отвлекло внезапно вспыхнувшее и тут же погасшее зарево, которое вдруг разлилось бледной зарницей над угрюмым лесным массивом, начинающимся сразу за ограждением.
— Вам лучше уехать отсюда, мэм, — резко обернувшись, произнес он. Из его голоса мгновенно испарилась вежливость, теперь в его нотках звучали раздражение и плохо скрытый страх.
Она кивнула, закусив губу, и в этот миг…