Ковш экскаватора с лязгом обрушился на лобовой скат «ПКМ», и одновременно с этим оглушительно разрядились носовые орудия кибернетического монстра.
Мир взорвался оранжевым сполохом близкого разрыва и погас.
* * *
Посадочная капсула снижалась по пологой траектории, следуя усилившемуся сигналу.
Система автоматического пилотирования сжигала остатки реактивного топлива, чтобы обеспечить точность посадки: директивы, введенные человеком, освободили бортовой компьютер от соблюдения иных параметров.
На высоте в три тысячи метров огненная аура падучей звезды начала тускнеть.
Внизу простирался рассеченный просеками молодой лесной массив, на фоне которого тонкими серыми ниточками протянулись периметры двух бетонных ограждений, но Дибров, измотанный перегрузками, не мог уделить достаточного внимания открывшимся взгляду ландшафтам.
Все его внимание было сосредоточено сейчас на группе приборов, отражающих высоту, скорость снижения и алый маркер запеленгованной цели.
Истратив реактивное топливо на точное атмосферное маневрирование, он не строил иллюзий относительно мягкости приземления.
Рывок парашютной системы только подтвердил его опасения — не выдержавшую динамического удара подвеску белоснежных куполов оторвало от капсулы, но он был готов к этому, и из обугленного корпуса посадочного аппарата вслед за первым выметнуло второй комплект систем окончательного торможения, который раскрылся более благополучно.
До марсианской поверхности в этот миг оставалось всего восемьсот метров.
Сила тяжести на поверхности красной планеты существенно меньше земной, и Дибров учитывал этот фактор перед началом снижения. Сейчас у него оставалась еще секунда или две, чтобы бросить беглый взгляд на стремительно приближающуюся поверхность.
Кромка леса… Серая нитка растущего в размерах бетонного ограждения… Воронки, руины, посеребренная техника, съехавшая на обочину, заляпанная грязью машина с помятой дверью…
Неужели не успел?
* * *
Яйцеобразная капсула врезалась в мягкую, раскисшую от дождя почву со стонущим ударом; купола парашютной системы начали опадать, но легкий порыв ветра отнес их вбок, не дав накрыть наполовину скрывшийся в податливом глиноземе обугленный борт спускаемого аппарата.
Прошло не менее минуты, прежде чем в наступившей вдруг сторожкой тишине раздался скрежет механического привода и с выпуклого борта капсулы посыпалась окалина, обозначая контур люка.
Дибров, оглушенный жесткой посадкой, выбрался наружу. Забрало гермошлема тут же спроецировало перед помутившимся взглядом пилота четкую, контрастную панораму места приземления: все тот же непонятный бетонный забор, поваленные ворота, которые перекрывали скоростную трассу, оспины свежих и уже заполненных водой воронок, руины какого-то здания…