– Помнишь, как говорил герой «Полета над гнездом кукушки»? – шепотом спросил он.
– Как?
– Женщина, которая достанется мне, засветится как рождественская елка!
– Засветится? Не загорится? – кокетничала Елена.
– Засветится. Засияет… – Внезапно Муркин отошел от кровати, сел возле туалетного столика ушедшей жены.
Он был из тех мужиков, которые мешковато смотрятся в одежде, но атлетичны раздетые и хорошо помнят об этом.
– Иди ко мне… – прошептала Елена, понимая, что ломается ритм.
– Сейчас… – Он мрачно закурил и наморщил лоб. – Вот ты пишешь о людях, а ты ничего не знаешь о жизни. Я когда-то заведовал госпиталем в Анголе. Специально пошел, чтоб мои родители мной гордились – мать чуть с ума не сошла… Чего я там только не делал! Там руки, ноги летали, как бананы… надо было ловить-пришивать… И даже в кровать не ложиться без Стечкина…
– Без кого?
– Без пистолета Стечкина…
Он отправился в комнату, принес бутылку, начал пить из горла. Только тут Елена поняла, что у него какие-то проблемы и он не готов приступать к главной задаче встречи.
– А ты хорошо стреляешь? – спросила она. Это было уж совсем шефской работой. Любой мужик, хоть раз державший в руках пистолет, начинал после этого токовать как тетерев.
– Все хирурги отлично стреляют: глазомер, быстрота, натиск… Противно стрелять. Потом смотришь и думаешь, чуть бы левее взял, можно было бы самому зашить… Бред какой-то. – Глаза у него мутнели от алкоголя. – Я могу убивать, если надо. Но моя работа – спасать… Если тебе что-то будет угрожать, ты только свистни… Ради тебя замочу кого угодно!
Подошел к прикроватной тумбочке возле Елены, открыл ящик. Елена увидела пистолет и вздрогнула.
– Не трогай его, пожалуйста, – попросила она.
– Боишься, шустрая? – злорадно хихикнул он. – Пойми, я, как врач, тебе скажу: есть такие виды дерьма, которые не смываются. И тогда нужно оружие.
Елена испугалась по полной программе. Пьяный мужик, у которого «не стоит», с пистолетом в руках, – существо опасное.
– Мы с тобой потом постреляем, – мягко предложила Елена. – Вот ты мне, когда спину массировал, она у меня прошла. Это какой-то специальный массаж?
– Китайский! – сверкнул он глазами, перепрыгнув на тему профессиональной успешности, и задвинул ящик.
– А тебе нравятся китайские женщины? – продолжила Елена, понимая, что ни один мужик не откажется часами обсуждать, какие женщины ему нравятся; потому что для него эта игра веселей, чем даже игра в пистолет.
– Нравятся. Они покорные и лучезарные. У меня студентки были китаянки, я с двумя шуры-муры крутил. Но китайская кухня канцерогенна, в отличие от японской, – рассуждал Муркин, пока Елена тихо усаживала его на постель. – Они не бьют сапогом в пах, как ты. А ты странная, грубая, как прапор в стройбате, но от тебя идет такое тепло…