Широту фантазии, к сожалению, требовалось соответственно оплачивать.
Сидеть бы Кириллу Владимировичу на мели. Но фортуна, исправляя забывчивость, вовремя одарила его круглым наследством от великой княгини Марии Павловны.
Хотя наследство было завещано Кириллу вместе с братом Андреем, законная половина его составила внушительную сумму.
Великий князь Андрей не претендовал на верховную власть, удовлетворясь деньгами, комфортом и прелестями жизни с балериной Кшесинской.
Кирилл Владимирович щедрый дар принял как некий знак для осуществления своей мечты о российском престоле. Его не смутило, что державный трон находится в некотором отдалении и представляет уже исторический экспонат. Великий князь был убежден, что стоит только законному наследнику изъявить желание возложить на плечи тяготы императорских и государственных забот, как благодарные подданные дружно падут на колени, перевешают большевиков и колокольным звоном встретят новоявленного батюшку царя.
Однако у Кирилла Владимировича появился неожиданный соперник. Тоже член высочайшей фамилии, тоже великий князь и дядя свергнутого российского императора — Николай Николаевич. Бывший верховный главнокомандующий во время недавней войны, Николай Николаевич пользовался известностью и авторитетом в офицерских кругах, оказавшихся в эмиграции. Понимая, что законы о престолонаследии не дают права непосредственно претендовать на престол, Николай Николаевич действовал осмотрительно. Он широковещательно заявлял, что борется против большевиков. Когда же они будут уничтожены, можно решить и вопрос о персоне будущего российского монарха.
Расчет Николая Николаевича был прост — как только престол будет восстановлен в правах, в России, как это было в давнее Смутное время, соберется Земский собор. Памятуя заслуги великого князя Николая Николаевича в борьбе с большевиками, его авторитет и известность, Земский собор, в исключение закона о престолонаследии, изберет его русским самодержцем.
Пока же Николай Николаевич рассылал письма и заявления, заигрывал с беглым офицерством, настойчиво искавшим «вождя». На стороне великого князя оказался и «совет послов», возглавляемый бывшим царским дипломатом Гирсом. Энергичный и изворотливый, Гирс умело использовал то обстоятельство, что Советская Республика не была признана де-юре и формально послы несуществующего уже императорского двора продолжали исполнять дипломатические функции. Гирс стал ведать всей иностранной политикой Николая Николаевича, вступал в дипломатические отношения с правительствами Европы, Америки и Азии, всеми возможными способами привлекая их на сторону своего шефа. «Совет послов» прибрал к рукам остатки вкладов на счетах посольств и создал довольно кругленький фонд, с помощью которого он успешно вербовал сторонников. Печатным и устным способом николаевцы при каждом удобном случае напоминали о красном банте на отвороте адмиральского мундира, хотя Государственная дума давно провалилась в тартарары и про бант полагалось, по справедливости, забыть.