Леня опустил взгляд, чтобы рассмотреть тот предмет, который мешал ему открыть дверь.
В тусклом свете пыльной лампочки он сначала увидел на полу какое-то темное пятно. Что-то мягкое, ворсистое, что сначала показалось ему кошачьей шерстью. Леня невольно вспомнил своего домашнего любимца Аскольда.
Если бы он мог сейчас оказаться дома, на диване, рядом с Аскольдом! Если бы мог забыть всю эту историю со злополучной маркой!
Леня пригляделся к темному предмету и понял, что это вовсе не кошачья шерсть, а черный кашемир.
Из-за двери высовывался край черного кашемирового пальто, в точности такого, как то, в какое был одет Павел, старинный знакомый Виктора Сергеевича Сереброва.
Маркиз сильнее навалился плечом на дверь, раскрыл ее пошире и смог протиснуться в комнатку.
По ту сторону двери на полу лежал человек в черном кашемировом пальто.
Мертвый человек.
В первый момент Маркиз не узнал его – настолько ужасным было его лицо. Посиневшее, перекошенное чудовищной судорогой, с мертвыми, остекленевшими глазами, неподвижно уставившимися на что-то, видимое только им…
Но потом Леня увидел аккуратно подстриженные волосы цвета «перец с солью» и понял, что перед ним – Павел, только страшная смерть сделала его неузнаваемым.
Правая рука Павла была неестественно вывернута, рукав задран, и Леня увидел на обнаженном запястье свежий след от укола.
Он вспомнил, как Виктор Серебров, прежде чем выйти из палаты, спрятал в карман какой-то маленький предмет, и понял, что это был шприц. Шприц для смертельной инъекции…
В следующее мгновение Маркиз понял еще две вещи: во-первых, Павла убили только что, может быть, в то самое время, когда сам Леня крался по подземной парковке, прислушиваясь к падающим с потолка каплям. Значит, убийца только что сбежал отсюда или даже спрятался где-то совсем рядом.
И во-вторых: если кто-то увидит сейчас самого Леню, склонившегося над трупом, – именно его наверняка посчитают убийцей. Он последний раз взглянул на Павла и бросился наутек…
Леня опомнился на улице, когда вдохнул холодный сырой воздух, до этого он старался не дышать.
– Черт… – прошипел он. – Черт, черт, черт!
В машине он немного успокоился и решил, что теперь этот заказ становится его личным делом. Никто не смеет безнаказанно подставлять Леню Маркиза! У него твердое правило: никакого насилия. А в этом деле просматриваются уже два убийства. Тело Звягинцева еще теплое, и убил его точно Серебров, это и доказывать не нужно. Убил, потому что Звягинцев ему пригрозил разоблачением того, первого убийства. Стало быть, было три друга, одного этот Серебров убил. А потом другого… Ну, этот номер у него не пройдет, к тому же остается открытым вопрос, куда делся Илья Аронович Левако…