Мадам Жиртрест издала вопль. Затем принялась ожесточенно тереть пятно, разлившееся по ее лимонно-зеленым синтетическим брюкам.
– Ты, глупая дрянь! Посмотри, что ты наделала! Это теперь ничем не очистить!
– Простите, – сказала Энни.
Не помня себя, она схватила скомканную салфетку и стала вытирать пятно. Но преуспела только в том, что добавила к нему мазок кетчупа.
Мадам Жиртрест с яростью оттолкнула ее руку.
– Управляющего сюда! Я требую управляющего! – Она поглядела на мужа. – А ты что сидишь, как неживой? Делай что-нибудь!
Энни казалось, что на все последующее она смотрит из-под воды. Открывался и закрывался резиновый рот посетительницы, будто выброшенный на сушу карп. Затем на ноги тяжело поднялся толстый муж. Уши наполнял шум низвергающейся воды, и свет, просачивающийся сквозь запотевшее зеркальное стекло окна, странно колебался.
Наконец по залу пронесся Ник Димитреу, босс, и все, кто был в зале, замерли с вилками на весу, глядя на Энни. А она хотела только одного – провалиться сквозь землю. Сердце тяжело билось, и пот ручьями тек по шее и позвоночнику.
Но она выстоит! Ее не так просто запугать. Она не ребенок, который падает от первого удара. Но, Боже мой, Ник, видимо, готов описаться от страха. Его широкие брови сдвинулись к переносице, его темные глаза пылают!
– Уходи, уходи, – прошипел он. – Подожди в кухне. Я поговорю с ними. А потом мы поговорим с тобой.
Энни с горящими щеками отнесла грязные тарелки в кухню и сложила их в большой резиновый бак для судомойки. Слезы, словно грозовые тучи, собирались где-то в глубине за глазными яблоками. Но она не позволит им пролиться! Только не на виду у Лоретты, Джей-Джей и Спиро. Она искоса глянула на облако пара, поднимающееся от раковины, где взлохмаченная Джей-Джей чистила необъятный котел. В другом конце кухни на сковороде промышленных размеров что-то немилосердно жарилось, наполняя уши треском, похожим на отдаленную автоматную очередь.
Неожиданно Лоретта дотронулась до ее руки. Энни поняла, что она все видела.
– Не волнуйся, – сказала Лоретта, и в ее выцветших голубых глазах появилось сочувствие. – Ник может взбеситься на какое-то время, но ненадолго. Притом ты не виновата. Со всяким может случиться.
Но Энни знала, что это одни слова. С Лореттой никогда бы не случилось такого.
Что и говорить, Лоретта никогда не изучала ни французского, ни тригонометрии, но что касается работы официантки – тут она гений по сравнению с Энни.
Внезапно перед ее внутренним взором возник длинный в испанском стиле обеденный стол в Бель Жардэн. И дородная Бонита в белом с черным форменном платье, с сияющим смуглым лицом протягивает ей огромное блюдо ростбифа с таким видом, словно предлагает некий чудесный дар.