– Как это «не осмеливается»? – не понял Фрэнк. – Что ты хочешь этим сказать?
– Ведь он твой друг, и он не может, ну просто никак не может переступить через эту дружбу! – Шарлотта резко взмахнула рукой и бросила сигарету в пепельницу.
Фрэнк внимательно взглянул на нее. Теперь уже она избегала его взгляда.
– О чем ты?
Шарлотта молчала. Она снова схватилась за сигареты, но он вырвал пачку у нее из рук.
– Довольно курить. Отвечай!
И вдруг она разрыдалась. Ее худенькое тело тряслось, словно его бил озноб.
– Так я и знал! – с отвращением к ней, к Жану, к самому себе медленно проговорил Фрэнк. – Ты что – предлагала ему свои услуги?
Шарлотта спрятала мокрое лицо в ладонях, и до Фрэнка долетел лишь судорожный всхлип.
Впервые ему захотелось отстегать ее ремнем, да так, чтоб остались красные полосы через всю спину. Захотелось причинить ей острую физическую боль. Он вскочил и в одну секунду оказался возле вжавшейся в кресло фигурки. Грубо отодрав ладони Шарлотты от ее лица, он резким движением вздернул вверх ее подбородок. Лицо Шарлотты было мокрым и несчастным, глаза полны слез, рот сведен, но все это не вызвало у Фрэнка ни малейшей жалости.
– Маленькая дрянь! – отчетливо проговорил он. – Да понимаешь ли ты, что ославила меня на весь Париж?
– Пусти! – закричала она и выбила его руку из-под своего подбородка. – Ты мне не отец и не муж! И ты сам себя давно ославил связью с несовершеннолетней!
Фрэнк чуть не задохнулся от нахлынувшей ярости. Несколько секунд он смотрел, как Шарлотта утирает слезы, и ему казалось, что сейчас он схватит ее за эту мальчишескую челку и так и потащит к двери, бросив вдогонку чемодан с драными джинсами и парой поношенных маек. Он представил себе, как она стоит на лестнице, короткий халат едва прикрывает худенькое тело… Длинные смуглые ноги, тонкая шея, острый носик… С дрожащими руками он вернулся в свое кресло, долго не мог вытащить сигарету из пачки, а потом без конца чиркал зажигалкой – палец соскальзывал, не желая повиноваться.
Шарлотта, казалось, уже совсем успокоилась и теперь с нескрываемым любопытством поглядывала на него. Она не ожидала от Фрэнка такой вспышки гнева, привыкнув к его покровительственной снисходительности и всепрощению. Вины своей она не осознавала: подумаешь, а что здесь такого? Строит из себя папашу! То не говори, так не сиди! Ну-ка покажи, что ты себе купила? Э, нет, это слишком вульгарно, это тебе не по возрасту, а это просто не твой стиль… Сколько можно! Вот, купил ей мобильный телефон – как она радовалась, как целовала его, дурочка! И только потом поняла, что вовсе это не для того, чтобы сделать ей приятное, просто-напросто теперь он может вытаскивать ее отовсюду, когда ему вздумается. Как приспичит навалиться на нее всей своей тяжестью, так и звонит: «Шарль, мальчик мой, где ты?» Будто она существует только для этого! Дома за человека не считали, все «мала еще!», и здесь, как в постель тащить, так взрослая, а в остальном то же самое!