Только тут все собравшиеся враз как-то заметили, что разговаривают стоя — посередь стульев и кресел.
— Ну да, хозяева-то уж не пригласят присаживаться, — сказал невесело отец Модест. — Выступи за хозяйку на правах единственной дамы, маленькая Нелли.
— Тем больше, что Керуэзы и Тремели нам в далеком родстве, — добавил господин де Роскоф.
— Присядемте, милые друзья, — сказала Нелли обязательно. Слова выговорились с трудом, однако ж прозвучали легко.
— Несказанно терзает меня вот какой вопрос, — заговорил господин де Роскоф, благоразумно остановивший свой выбор на плетеном деревенском кресле. — Какой задачею Вы озадачились, отче, когда предприняли сие путешествие? Ежели, конечно, сие не одна из многих ваших тайн.
— Отнюдь, — в лице отца Модеста обозначилось тревожное колебание. — Но, коли не покажусь я невежею, хотел бы прежде узнать, отчего здесь оказались наши три грации.
А верно, откуда ж ему знать! Нелли поведала об обстоятельствах гибели Филиппа и похищения Романа, о путешествии, побеге из узилища, о встрече со свекром и прочем. Рассказ получился короток и странным образом суховат.
— Ах, Нелли, Нелли! — отец Модест вздохнул, затем улыбнулся чему-то. — Воистину необычна твоя судьба. Станем молиться о воссоединении твоем с братом, сердце подсказывает мне, что оное сбудется. Теперь воротимся к моим целям, о коих желает знать господин де Роскоф. Рассказывала ль ты свекру своему, средь прочих повествований о Белой Крепости, про Черную Вифлиофику?
— Впервой слышу, — изумилась Елена.
— Уж будто, — усумнился отец Модест. — Впрочем пустое. Строго говоря, сударь, вифлиофика, главное достояние наше, не делится на Черную и какую-нибудь нормальную. Она занимает единое строенье, отделенное от иных зданий пустой землею, на случай пожара в Крепости. Однако ж в ней есть особое собрание книг и рукописей, посвященных изучению явлений, возникающих, когда Зло мировое вырывается из узды. Сказать кстати, за минувшие десять лет приумножилась Черная Вифлиофика и Вашими, сударь, книгами о Жакерии, Финикийской колонизации и Реформации.
— Польщен, — вид у свекра был скорей изумленный, нежели польщенный.
— Теперь вспомнила! Княжна Арина обмолвилась раз, что есть в вифлиофике книги особо гадкие, от коих потом ни спать, ни есть не будешь! — воскликнула Нелли и тут же смешалась. — То есть я, батюшка, не о том, что они нарочно гадкие, но…
— Не винись, не провинилась. Дорогонько б я дал, чтоб познакомиться с иными моими соседями по книжной полке, — вздохнул господин де Роскоф. — Там, я чаю, рукописей куда боле, чем книг.