К гостинице подъехал боле чем скромный экипаж с отложным верхом. Две женщины сидели в нем. Старшая глядела богатою мещанкой, хотя грубоватое неподвижное лицо ее казалось лицом черной прислуги. Затянутым в перчатки рукам, казалось, больше подобало быть голыми и красными, выкручивать половую тряпку, а не держать на коленях сумочку, плетенную из черного бисера. Много интересней казалась младшая — изящная девушка лет двадцати. Миловидно было б ее лицо, обрамленное каштановыми пышными волосами, завитыми не куафером, но рукою самой Натуры, когда б не портившая его бледность. Лицо без румянца — признак изящной томности. Дабы лишить себя естественных розанов на щеках, многие девы потребляют уксус, и девушка, поставившая сейчас ногу на откидную ступеньку, была ничуть не бледней других модниц, однако ж что-то с ее лицом было не так. Почти сразу Нелли поняла, что. Тонкие губы девицы были бледней щек, бледней лба.
Сказавши, что путешественницы не обращают вниманья на толпу, Елена поспешила. Едва толстая бабища с корзинкою моркови на сгибе локтя в очередной раз выкрикнула пожелание увидеть арестанта на фонаре, девушка кинула на ведомого быстрый взгляд, споткнулась, едва не упала, запутавшись в своих юбках. Жалостный, пронзительный стон сорвался с уст ее.
— Неужто в том бедняге узнала она родню? — испуганно спросила Параша, свешиваясь через подоконник.
— Нето, — возразила Елена. — Старик из простых. Мог бы быть слугою, да неужто ты не видишь?
В лице обернувшегося на стон девушки тощенького старичка в кожаном фартуке выразилось простодушное недоумение.
— Чего она кричит, он ей незнаком!
— Обозналась?
Не обращая уже на арестованного внимания, девушка вынула платочек и принялась с непонятным ожесточением тереть свои губы. Старшая женщина подхватила ее под локоть, что-то, увещевая, принялась говорить на ухо.
Между тем громкий стон девушки вызвал самое основательное неодобрение в толпе. Многие смотрели на нее враждебно, а усатый солдат, отделившийся от своих товарищей, направился к женщинам угрожающим шагом. Не выпуская локтя подопечной своей, старшая принялась другой рукою рыться в сумке.
— Кабы не арестовали ее, — озаботилась Елена. Усач уж был в двух шагах, из окна можно было разглядеть крой его суконного мундира все того ж безобразного синего цвету. Вот так странность, промелькнуло в мыслях. Сейчас назвала она синий цвет безобразным, а вить всегда полагала красивым. Нет, не она полагала красивым синий цвет, таково общее мнение, разделенное ею невольно. Но что есть синий цвет? Символ Небесного свода? Но вить небо не синее, оно лазурное либо голубое. Французы не делают различия, но по-русски вовсе другое слово. Однако ж в Западной Литургии, в отличье от Восточной, не нашлось в году места для синих облачений, равно как и для голубых. Так рассказывал Филипп. А уж как отвратительно гляделась бы синяя роза! Нет, никак не прилик царственному цветку цвет, подходящий для ржаной напасти, паразита-василька! Именно василькового, самого безобразного посередь синей палитры, цвету материя, топорщась грубыми швами, облегала нестройный стан солдата. Цвет Зла! Что за гиль? О чем она, вообще, думает?