На следующее утро Десса проснулась чуть свет. Голова гудела, во рту стоял горьковатый привкус пива. Она повернулась на бок и застонала. Что было вчера? Толпа… Псалмы… Драка… Ее едва не растоптали, но тут появился Бен… Затем – «Золотое Солнце», снова Бен, Роуз…
Потом – провал. Черный, глухой, ватный провал. Как она попала домой? Как оказалась в постели? Кто раздел ее? Неужели… опять!
Десса рывком села на постели. Нет, только не это! Господи, что он может о ней подумать?! Какой стыд!
Быстро умывшись, одевшись и приведя себя в порядок, девушка внезапно решила, что небольшая прогулка верхом до завтрака ей не повредит.
Меньше чем через полчаса она уже подходила к конюшне. В столь ранний час здесь, как и на улицах, не было ни души. Оглядевшись в царившем в помещении рассветном полумраке, Десса не увидела на прежнем месте дамского седла и вспомнила, что Роуз, посетовав недавно на ненадежную подпругу, отдала его в починку. Тогда девушка сняла со стойки у стены большое ковбойское седло с высокой лукой. В отличие от привычного ей по Канзас-Сити легкого английского седла, это весило столько, что она едва удерживала его в руках.
Увидев приближающуюся к нему нетвердыми шагами фигуру с чем-то огромным и позвякивающим в руках, Барон захрапел и попятился в дальний конец стойла, всем своим видом выражая протест. После нескольких неудачных попыток оседлать его вконец измученная Десса вздохнула и потащила седло дальше – туда, где стояла Красотка. С ней проблем не возникло, и, провозившись несколько минут с упряжью, девушка с победоносным видом накрепко затянула у нее под брюхом подпругу.