Десса сидела молча, слова Роуз долетали до нее как сквозь густой туман. Все ее мысли были по-прежнему заняты страшной смертью родителей, и тяжесть этой невосполнимой потери почти вытеснила из ее сознания даже те немногие, но жуткие часы, что она провела в обществе мерзавца Коди и его напарника.
Роуз быстро взглянула на нее и чуть тронула свои безупречно накрашенные губы льняной салфеткой.
– Что с тобой, дорогая? Ты совсем ничего не ешь. Так не пойдет, тебе сейчас просто необходимо хорошенько подкрепиться, иначе совсем сил не останется. Ну-ка давай, берись за вилку!
Здравый смысл ее слов заставил Дессу немного встряхнуться, и в ней впервые шевельнулось теплое чувство по отношению к своей новой знакомой. Кем бы та ни была, какими бы сомнительными, с точки зрения общепринятой морали, вещами ни занималась, она держалась действительно дружески и проявляла искреннюю заботу, а ведь еще до сегодняшнего утра они и знакомы-то не были… Роуз права: если думать только о своих бедах, слез не избежать, а слезы лишают сил. Девушка послушно взяла вилку, подцепила кусочек картофеля и отправила его в рот. Роуз покачала головой. Она ясно видела, что Десса лишь огромным усилием воли держит себя в руках, и ей не хотелось нарушать это шаткое равновесие излишними нотациями, но если этот ребенок еще и перестанет есть…
– Я не могу, Роуз! Не знаю, что и делать, – роняя вилку, в отчаянии пробормотала Десса. Она так и не смогла заставить себя проглотить хоть крошку. Пища казалась ей грубой и лишенной вкуса, словно перед ней на тарелке лежал не восхитительный кусок сочного мяса с золотистой жареной картошкой, а кусок того железного обода, который Бен когда-то никак не мог нацепить на колесо своей повозки. – Правда, не знаю!..
– Вижу. Мой совет предельно прост: постарайся не думать ни о чем другом, кроме того, что должна сделать в данный момент, а в данный момент перед тобой стынет довольно аппетитный завтрак… А, ладно! – Она безнадежно махнула рукой. – Попробуем с другого конца, раз уж ты все равно настроена только на это. Пока ты принимала ванну, я успела перекинуться парой фраз с шерифом Муном. Так вот, Уолтер говорит, что понятия не имеет, кого следует известить о твоем несчастье. Решай сама.
– Я так и думала – кивнула Десса. – Есть только два человека, кому можно послать телеграмму: наш адвокат и управляющий, которые помогали отцу вести дела.
– Вот и отлично, отсюда мы отправимся прямо на телеграф, – деловито отозвалась Роуз. Больше всего на свете ей хотелось сейчас внушить хоть каплю бодрости этой несчастной девочке, не дать ей окончательно уйти в себя, забиться в самый дальний угол своих воспоминаний и потерять чувство реальности. Боже мой, остаться сиротой в восемнадцать лет! Такого никому не пожелаешь.