* * *
Вопреки собственному обету никогда не возвращаться сюда, Мигель медленно подходил к столь ненавистному ему отцовскому дому. Он остановился и постоял у фонтана, глядя на то, как Филипе бросился в дом предупредить хозяина о его прибытии; ему нужно было собраться с духом перед предстоящей встречей. Стеклянная дверь в отцовскую студию была широко распахнута; Пауло, надев на нос очки с толстыми стеклами, изучал разложенные перед ним на столе бумаги и явно не слышал – или делал вид, будто не слышал, – что его сын пришел. Был теплый летний день, но в камине недалеко от отцовского кресла пылал огонь.
Мигель пристально посмотрел на старика. Тот, казалось, стал еще сильнее сутулиться. Кожа обтянула изможденное лицо, как перчаткой, свидетельствующие об аристократическом происхождении высокие скулы резко выступили вперед.
Внезапно Пауло отвел взгляд от бумаг, поднял голову и, встав из-за стола, изобразил на лице выражение счастливого изумления.
– Мигелино! Как хорошо, что ты приехал!
Но Мигель не рванулся навстречу распахнутым отцовским объятьям.
– Я прибыл поговорить об Ультимато, – сердито начал он.
– Ты просто великолепно подготовил этого жеребца! Я сам проехался на нем – и сразу же почувствовал разницу! Просто небо и земля! Сочетание полного контроля над лошадью и ее абсолютного повиновения седоку должно стать твоим фирменным знаком, когда ты начнешь работу тренера…
– Но ты его продал!
– Да. Собственно говоря, я продал двух лошадей – Ультимато и Харпало. Покупатель оказался из Америки…
– Но как ты мог решиться на такое за моей спиной?
– Как я мог решиться? Ты, наверное, забыл, чем я, строго говоря, занимаюсь. Я готовлю лошадей – а потом продаю. Так что не могу понять тебя, Мигель. Мне за них великолепно заплатили – триста тысяч долларов США.
– Но нельзя было продавать Ультимато!
– Мигель, посмотри на вещи здраво. Ты ведь возвратил его мне.
– А сейчас передумал.
– Но уже поздно. Сделка заключена. Я дал слово. Мигель посмотрел на отца: старику все это было весьма неприятно. Да, подумал он, отец дал слово, а это для него вопрос чести. Он никогда не возьмет своего слова назад. Даже ради сына.
– А кто этот американский покупатель? – поинтересовался он.
– Собственно говоря, покупательница. – Пауло бросил взгляд в свои записи. – Патриция Деннисон.
– Хочешь сказать, какая-нибудь американка средних лет, какая-нибудь толстуха будет восседать на спине у этого изумительного жеребца?
– Она не средних лет и вовсе не толстуха. Собственно говоря, она просто замечательно относится к лошадям.
– А ездить на них она умеет?