– Лаура! Ты обещала мне не пить в такую рань.
– Детка, когда тебе стукнет пятьдесят пять, ты поймешь: чтобы мотор заработал, в бак нужно залить горючее.
– Но, Лаура, ты же губишь свое здоровье.
Лаура хмыкнула.
– Мое здоровье! Вот уж на что мне наплевать. Да и ради чего мне жить? Со смертью Джо и Бобби в этой автоаварии я потеряла все.
– Да-да, я знаю, это была ужасная трагедия.
– Честно говоря, единственное, что удерживает меня на свете, это Туман. Если б ты его не взяла и если бы не позволила мне с ним возиться, я бы точно наложила на себя руки.
– Не надо говорить так, Лаура.
– Но это же сущая правда. Ты знаешь, что Туману в этом году исполнилось двадцать пять. Это как раз возраст Бобби. Но когда я прихожу сюда, я принимаюсь сама с собой играть, притворяясь, будто Туман еще молодой жеребец, а Бобби – маленький мальчик, мечтающий, когда вырастет, стать ковбоем. Мы гуляем с ним вдвоем по здешним живописным местам и ведем долгие разговоры. Это единственное, что осталось у меня в жизни. Я понимаю, что я всего лишь несчастная одинокая старуха у тебя на попечении – да и у тебя таких сотни, – но немного порадовать дряхлого Тумана…
Голос Лауры дрогнул, она громко всхлипнула и утерла нос рукавом.
Повинуясь порыву, Патриция обняла ее и прижала к себе.
– Я всегда буду приглядывать за Туманом, да и за тобою тоже. Ты моя лучшая подруга. Знаешь, как много для меня значит, что у меня есть ты? Что я могу поговорить с тобой, могу поведать тебе все свои тайны?
– Ладно, ладно, детка, не то мы с тобой обе, того гляди, разревемся. Слава Богу, я сегодня хотя бы не накрасилась.
Патриция рассмеялась.
– Лаура, ты за словом в карман не полезешь.
– Кстати уж, о карманах. – Лаура полезла в задний карман юбки и извлекла оттуда морковку. – Туман как кролик. – Она сунула морковку ему в рот. – А что насчет этих заморских лошадей, им можно есть морковку?
– Кажется, лучше будет спросить об этом у Мигеля Кардиги.
– А кто это?
– Он прибыл с лошадьми.
– И что он тут будет делать?
– Учить меня верховой езде. Лаура хмыкнула.
– Вот чему тебе не нужно учиться, так это верховой езде. Сама недурно справляешься.
– Нет, ты не понимаешь, – сказала Патриция. – Речь идет о классической езде. В португальском стиле. Эти кони пляшут в хороших руках, наезднику практически не приходится трогать поводья.
– Не поверю в это, пока не увижу своими глазами.
– Ах, Лаура, они такие красивые!
– И стоят наверняка кучу денег.
– Что верно, то верно. Я даже чувствую себя немножечко виноватой.
– Виноватой? Это с твоим-то богатством?
– Я чувствую себя виноватой, потому что трачу столько денег на самое себя. Но когда я выйду замуж, все это, конечно, переменится.