– Вы правы, – продолжал Соар, обращаясь к Г. М., – насчет того, что я был в том состоянии, которое вы называете паникой, и с меня достаточно было трупов. Я не должен был вообще возвращаться в этот дом. Я должен был побежать в полицию, я должен был пойти к друзьям и организовать себе алиби, я мог сделать дюжину вещей, чтобы отступить в тень, если бы я только не помнил об этом кувшине-головоломке, запертом в моем сейфе. Так что я вынужден был вернуться. Могу вам сказать, что это не самый приятный дом, чтобы возвращаться в него во время дождя, в особенности если вы, как и я, думаете, что видите шлем полицейского недалеко от уличного фонаря.
Я вошел через парадную дверь, повесил в коридоре плащ и шляпу. Почти сразу, прошло не больше нескольких секунд, я услышал звук вроде тяжелого удара в этой комнате. Я вошел сюда, но, похоже, все было в порядке. Тогда я открыл дверь в коридор, ведущий к боковой двери. И я увидел его. – Соар кивнул в сторону Бартлетта. – Он лежал лицом вниз, повернув ко мне голову. На нем был макинтош, котелок его свалился, а ручка этого ножа торчала у него между плеч.
– Он был мертв? – спросил Мастерс.
– Не совсем. Понимаете, он… полз. Он полз ко мне.
– Вот так. Как Дартли.
– Очень проницательное сравнение, инспектор. Благодарю: как мои ночные кошмары о Дартли, да. В коридоре не было света, кроме того, который падал из этой комнаты, так что я перетащил его сюда. Я полагаю, он только что вышел из такси; его лицо и ботинки были совершенно мокрыми, и крови было совсем немного. Но в этом не было ничего хорошего. Он умер прежде, чем я смог что-нибудь сделать.
Мастерс отошел и открыл дверь в коридор с желто-коричневым половиком и с синими вазами в нишах вдоль стен. Другой двери не было.
– Предположим, что это правда – обратите внимание, я не говорю, что это так и есть! – внезапно атаковал его Мастерс. – Как вы думаете, что случилось с убийцей?
– Вы мне льстите, – сухо отозвался Соар. – Я об этом не думал. В конце концов, я предполагаю, что он, должно быть, последовал за этим бедным дьяволом через боковую дверь, ударил его в спину и снова выскользнул через боковую дверь.
– Была ли в таком случае боковая дверь заперта?
– Нет. Я помню это, потому что потом ее проверил. Должно быть, именно так Бартлетт и вошел. У него, разумеется, не было ключа.
Мастерс обратился к своим подчиненным:
– Так, теперь послушаем наших сыщиков. Что вы на все это скажете? Мог кто-нибудь последовать за Бартлеттом через боковую дверь, заколоть его и выйти снова? Вы следили за дверью. – Он выслушал с определенным удовлетворением свидетельство о том, что никакая другая персона не появлялась возле боковой двери, не могла ни выйти, ни войти. – Это кажется довольно-таки ясным, а, мистер Соар? Вот так. Следовательно, если мы поверим вашей истории, убийца должен был войти в дом, причем используя этот коридор и эту комнату? Таким образом, как бы он ни приблизился к Бартлетту, он должен был оставить тело и вернуться через эту комнату, поскольку он не мог выйти через боковую дверь.