«А я потеряла столько, что просто страшно представить», – подумала Тесс. Но она не завидовала Кэсси. Американка такая наивная, открытая и беззлобная, что просто невозможно на нее сердиться или завидовать ей.
– А ты в каком шоу работаешь? – спросила Тесс.
– Ни в каком. Это Томми будет работать с «Копперуит Бланделл». Фетровые шляпы и льняные рубашки. Я просто пришла поболеть за него, это же его первый показ. В Париж его тоже пригласили.
Кэсси была за кулисами и на показе Джона Роша, который проходил в большом шатре перед Национальным историческим музеем. Здесь Тесс впервые почувствовала, что такое настоящий показ на большой публике, который и длится дольше, да и по размаху грандиознее – не то что игрушечный подиум в «Харви Николсе». Костюмы Джона Роша сидели на Тесс идеально. Ее рыжевато-каштановые волосы и белая кожа прекрасно сочетались с коричневыми мутоновыми жакетами поверх шифоновых блузок и с шелковыми шоколадного цвета болеро, отороченными мутоном по воротнику и обшлагам. Томми тоже работал на этом показе – вместе с двумя экстравагантными новичками Джеромом и Матом Роузом и с довольно известным манекенщиком, сухопарым Кейтом Мартином, который в свое время демонстрировал модели Пола Смита. После показа Кэсси пригласила Тесс поужинать вместе с ней и Томми.
– Не могу, – вздохнула Тесс. – У меня свидание.
– Стоящий парень? – поинтересовалась Кэсси.
– Увы, нет. Тут у нас случилась одна история, и я хочу дать ему возможность изложить свою версию.
– Похоже, вы давно знакомы.
– Да. Я потом тебе как-нибудь все расскажу. В другой раз.
– Может, в Париже?
– Если я попаду туда, – усмехнулась Тесс.
– Вот ответ настоящей модели. Ведь у нас какая жизнь? Ничего про себя не знаем, нашу судьбу решают другие. А нам остается только надеятся и ждать. Ну, пока, Тесс, очень рада была с тобой познакомиться.
Бобби Фокс позвонил в первый же вечер после ее возвращения в Лондон. У них как раз было что-то вроде торжественного семейного ужина по поводу ее приезда. Родители Тесс так радовались! Отец даже пораньше закрыл киоск, чтобы поскорее прийти домой и послушать рассказы дочки о Милане.
– Мы верили в тебя, доченька. Мы знали, что Бобби не даст тебя в обиду.
Тесс молча кивнула.
– Представляешь, Тесс, – затараторила мать, – когда вышел этот журнал «Картерс» с твоими фотографиями, твой отец-то развернул на той самой странице и выставил в витрине киоска. И каждому покупателю говорил: «А это моя девочка!» Ты не представляешь, как он тобой гордится. Как все мы тобой гордимся.
«Вы бы гордились еще больше, если бы у меня не украли деньги, и я купила бы маме новую коляску», – подумала Тесс.