Карсуэлл вставил в глаз монокль и принялся рассматривать девушку.
– Прошу вас простить моему другу ненатуральность его поведения. – И, притворившись, будто хочет провести Карсуэлла в комнату, Йен обнял его за плечи и, крепко сжав их, прошептал ему на ухо: – Девятнадцать лет.
Карсуэлл выронил монокль и сказал:
– Проклятие!
– Вот именно. А теперь подойди к юной леди.
Карсуэлл подошел с безукоризненным изяществом.
– Простите, ради Бога, мисс Ренслоу, меня сбил с толку ваш возраст, то есть ваша привлекательность. Мой друг не счел нужным сказать, что у него за столом сидит ангел, иначе я пришел бы к завтраку. Впрочем, что толку в пище, когда можно наслаждаться таким прекрасным зрелищем? Но как себя чувствует молодой человек? Ваш брат, как сказал мне вчера Марден, просто молодец.
Афина вспыхнула от удовольствия. Нелепые комплименты мистера Карсуэлла мало значили, но похвала брату звучала в ее ушах как музыка. Друг лорда Мардена понравился ей, но вовсе не из-за его внешности. Хотя, конечно, у нее не было ни малейшего намерения поддаться очарованию привлекательного посетителя. Ведь он, с его дорогой одеждой и учтивыми манерами, был настолько же недоступен для нее, как и… как и граф. Он был ниже ростом, чем граф, и более строен, он был элегантным воплощением утонченного лондонского джентльмена. Галстук у него был повязан так затейливо и так высоко, что он с трудом поворачивал голову. И еще у него была приветливая улыбка, которую Афина оценила выше, чем его безукоризненно причесанные белокурые волосы и тонкие черты лица. Казалось, улыбка не сходит с его лица.
– Признательна вам за ваш интерес к моему брату, сэр. Он, кажется, идет на поправку. Врачи предупреждают, что еще рано говорить что-либо наверняка, но я настроена оптимистически. А теперь, господа, извините, я пойду к Трою, а вы побеседуйте.
Мужчины поклонились. Когда она вышла, Йен плотно закрыл за ней дверь, сел на свой стул, а Карсуэлл протянул руку к графину, стоявшему на буфете.
– Ничего не говори. Я уже выслушал лекцию от некоего велеречивого выскочки святоши.
– Девятнадцать лет?
– Я же просил тебя помолчать!
– Бог ты мой, что же ты собираешься делать?
– Я уже послал за матерью и сестрой.
Карсуэлл с облегчением вздохнул.
– А что за велеречивый святоша?
– Ухажер этой юной леди, хотя, судя по всему, лучше бы он ухаживал за какой-нибудь старой каргой. – Йен рассказал другу об Уигги, и Карсуэлл сообщил последние городские новости, в которых, к счастью, не фигурировали ни семья Ренслоу, ни лорд Марден, ни дуэль. Исчезновение лорда Пейджа упомянули между делом, но лишь когда один из членов «Уайтс» вспомнил о карточном долге, который он уже никогда не получит.