– Княжество Хафкеспринк может похвастаться множеством королевских сестер. Я имел удовольствие сопровождать принцессу Хельгу по случаю ее последнего визита в Англию и устроить прием в честь принцессы Ханны. Я танцевал как-то с принцессой Хенрикой, до того как она вышла замуж за русского графа.
Уиггз переварил полученные сведения, размышляя, не переспал ли Марден со всеми тремя бабенками, прославившимися своим легкомыслием. Конечно, все они приняты в высших кругах. Он кивнул, причем ни одна прядь его волос не сдвинулась с места.
– Но я никогда не слышал о принцессе Хедвиге.
Йен придвинулся к викарию.
– Разве вы не знаете? Это внебрачный отпрыск княжеского дома. Признанный, но не узаконенный. Вот почему она подходит для этой деликатной миссии, и вы должны сразу же сделать вид, будто мы об этом вообще не говорили.
– На моих губах печать.
– А на моих печати нет. Где есть мой обед? – вопросила принцесса.
Слезы – признак малодушия.
Аноним
Слезы – признак печали и радости, страдания и страха… и малодушия.
Жена анонима
Трой смеялся так, что у него чуть было не разошлись швы, а потом так сильно страдал от боли, что Афине пришлось дать ему опий на час раньше. Он уснул, но улыбка так и осталась на его бледном лице.
Афина пошла к себе в спальню и переоделась на ночь, намереваясь уснуть или вздремнуть на койке рядом с кроватью брата. Вероятно, утром можно будет оставить там кого-то из горничных, но пока она не станет этого делать. Она должна сама проследить, чтобы брат принял лекарство, и убедиться, что он крепко спит, что у него нет жара.
Она надела ночную рубашку и толстый фланелевый халат, полагая, что теперь прикрыта лучше, чем когда на ней было платье. Она велела поджидавшей ее горничной распустить ей волосы и заплести вьющиеся пряди в длинную косу, которую перекинула через плечо, потом взяла книгу, чтобы читать ее ночью при свече у кровати брата. Даже если Трой и проснется ночью, она лучше почитает ему что-нибудь из Шекспира, чем из энциклопедии о скачках.
Когда она вернулась в комнату Троя, там оказался лорд Марден, который протягивал Роме мясную косточку. Он выпрямился; теперь его обуви ничто не угрожало, и он внимательно посмотрел на Троя, пытаясь определить, нет ли у него жара или озноба.
– Он спит, – сказал Йен, когда Афина подошла к кровати.
– Да, пока его не мучает боль. Но рана на голове уже заживает, и, кажется, осложнениями в будущем она не грозит, слава Богу.
– А жар? Врач предупредил, что жар – это худшее, что может быть после того, как кровотечение прекратится. Как вы думаете, жар вернется?