– Я в порядке. Все будет хорошо.
– К марту ты опять станешь сама собой.
– Я уверена, – согласилась она.
На самом деле в этот раз она чувствовала непривычную слабость, чего раньше не случалось. По утрам было мучительно трудно вставать и так тяжело было разрываться между различными делами – на поезде в Нью-Йорк, на машине на сельскую ярмарку, и все в движении, все время в движении. Без Роберта у нее будет хоть какой-то отдых.
Джози заявила:
– Не в беременности дело. Ты выжата как лимон эмоционально. И, Бог свидетель, одних неприятностей Эмили было для этого предостаточно. – «Но ты и половины их не знаешь», – подумала Линн. У нее вырвался непроизвольный вздох. – Ты так вторично и не сходила к моему другу, я имею в виду доктора Миллера, – произнесла Джози обвиняющим тоном.
– Нет. – Вернуться, чтобы рассказать ему о лейтенанте Уэбере и обо всем остальном? Опять ворошить прошлое? Да и зачем? Что он может сделать, этот человек, кроме как заставить ее почувствовать свою никчемность. И, откусив нитку, которой она штопала юбку Энни, Линн лишь заметила: – Этот ребенок умудряется порвать все на свете. Обязательно за что-то зацепится.
– Как они ладят с Робертом последнее время?
– Нормально. Без особых проблем. – «Во всяком случае, не на поверхности. Он их слишком загрузил делами, – подумала она. – Но, может, это-то как раз и полезно? Полезно и благотворно? Тебе хочется так думать… Но так ли это на самом деле?» – Ты знаешь, Роберт во вторник уезжает в Европу, – сказала она, чувствуя неловкость оттого, что Брюс не ехал. Но умолчать об этом было бы еще более неловко.
– Я знаю.
Постепенно их разговор перешел на Эмили.
– Она больше не упоминает Харриса. А сама я не спрашиваю. Она сказала мне, что с этим покончено. Может, Роберт был прав, говоря, что все пройдет и шрамы зарубцуются?.. Наверное. Я не знаю. – Она задумалась. – Во всяком случае, она занимается долгими часами, грызет свою науку ночи напролет. И все добровольно. Мне кажется, что она переутомляется, но Роберт говорит, что я должна оставить ее в покое. Да, конечно, он так гордится ее успехами. Я тоже, но главным образом я хочу, чтобы она была счастлива. Мне… – Линн, отложив шитье, стиснула руки, – мне так ее жаль, Джози, ее и этого мальчика.
Брюс видел его несколько раз, когда шел мимо футбольного поля на свою пробежку. Тот каждый раз спрашивает об Эмили.
– Да, мне жаль его, – повторила Линн и добавила с легким смешком: – А Роберту – нет, как ты можешь себе представить. Он слишком далеко зашел в своем гневе. Роберт не умеет прощать.