– Что ты сказал Брюсу? – вдруг спросила она, прерывая свои размышления.
– То, что я говорил всем: мой чемодан со смокингом был потерян.
Она представила себе, как он легко шутил над этим. «Мой костюм, может быть, на пути к острову Фиджи или, что более вероятно, ждет меня в Сент-Луисе». Он смеялся, заставляя всех смеяться вместе с ним.
– Я не это имела в виду. Что ты сказал обо мне?
– Просто сказал, что ты себя не очень хорошо чувствуешь. Я высказался об этом неопределенно.
– Да, я полагаю, тебе ничего больше не оставалось делать, – сказала она с горечью.
– Линн, Линн, можем мы покончить с прошлым? Я обещаю, обещаю, что буду сдерживаться и никогда, никогда, помоги мне, Господи… – Его голос оборвался.
Измученная, она села на кровать. «Скорей бы проходила ночь, – молилась она. – Скорей бы наступило утро, и мы покинули бы эту ненавистную комнату».
Он сел рядом с ней.
– Я зашел в аптеку и купил лекарство, – сказал он, держа в руке бутылочку.
– Я не хочу его.
– Пожалуйста, разреши.
Она слишком устала и не могла сопротивляться. Он кончал курсы первой помощи и знал, как осторожно ощупать ее щеку. Затем мягко-мягко его пальцы намочили ее виски чем-то холодным.
– Тебе лучше?
Не желая, чтобы он остался довольным собой, она нехотя уступила:
– Все хорошо.
Линн легла на подушки и сквозь полузакрытые глаза видела, как он распаковал ее чемодан и, как всегда аккуратно, повесил ее халат и ночную рубашку в стенной шкаф.
– Твое бедное, дорогое, любимое лицо. Я хочу, чтобы ты ударила меня. Сожми руку в кулак и ударь меня.
– Какой в этом смысл?
– Может быть, тебе станет лучше.
– Я не хочу сводить счеты. Это не для меня, Роберт.
– Я знаю. Я знаю, это не для тебя. – Он закрыл бутылочку. – Вот и достаточно. Не будет ничего видно, я тебе говорю. Однако у этой проклятой двери чрезвычайно острый угол. Следует сказать об этом в управлении. Здесь легко зацепиться.
Это правда. Она зацепилась. Но разве с ней случилось бы это, если бы он не пригрозил ей своей рукой? Трудно быть точным в описании несчастного случая. Событие происходило в прошлом в течение нескольких секунд, и в памяти все мешается.
Она печально вздохнула.
– Я очень устала. Я не помню, чтобы я когда-либо так уставала.
– Повернись и дай мне снять с тебя платье. Я помассирую тебе спину.
В ее груди все еще кипел гнев. Однако физическое облегчение начинало стирать этот гнев. Сильные руки Роберта медленно, даже очень медленно и крепко облегчали напряжение в ее шее и между лопатками. Ее глаза были закрыты. Как загипнотизированная, она плыла по течению.
Как хорошо он знал ее тело! Как будто он знал его так же, как знала его она, как будто он знал его так же, как знал свое собственное, как будто они были единое целое. Единое…