– А что Люба? Люба красавицей будет, это уже сейчас сказать можно. Шмакодявка ведь совсем, всего одиннадцать лет, а уже стать видна, глазищи огромные, серые, лицо такое нежное, и коса толстенная до… Короче, до ниже пояса. Такая, если захочет, шороху даст – все попадают. Только она ведь не захочет, характер не тот, мямля она.
– А бабка? – продолжал допытываться Камень.
– Ну-у, – Ворон многозначительно шевельнул крылом, – бабка там мощная. Высокая, худая, голова аккуратно прибрана в такую, знаешь, кику, или как у них это называется, я забыл…
– В пучок, – подсказал Камень.
– Ну в пучок, ладно. Значит, одета она в юбку и блузку, а на горле такая вроде брошки приколота, опять забыл, как называется, на тебя похоже…
– Камея.
– Во-во, она самая. Представляешь, она вот в таком виде и с камеей на шее за вишней через весь поселок перлась и обратно два ведра тащила. Спина прямая, идет ровно, да еще встречным-поперечным улыбается.
– Из дворян, что ли?
– Да откуда же мне знать? – раздраженно ответил Ворон.
Он ужасно не любил, когда Камень задавал вопросы об увиденном, на которые у него, Ворона, не было ответа. Получалось, что он вроде как работу свою плохо сделал, летал-летал, смотрел-смотрел, а в итоге чего-то не знает.
– Так ты узнай, – попросил Камень. – Интересно же, откуда такой занятный типаж взялся. Ну а родители девочек, ты их видел? Какие они?
– Не видел пока, – буркнул Ворон, готовясь взлететь с ветки. – Ладно, все узнаю, посмотрю, расскажу. Бывай покедова, пень ты замшелый.
Камень с усмешкой поглядел ему вслед и погрузился в дрему.
* * *
Анна Серафимовна Головина происхождением была из старинного купеческого рода Белозубовых. Отец Серафим Силыч любил повторять, что в их роду все были сплошь купцы да промышленники, не скрывая, гордился этим, однако единственную дочь замуж выдать мечтал «хорошо», что в его представлении означало «породниться с дворянством». На двух старших сыновей-то надежи никакой в этом плане не было, кого сами выберут – на тех и женятся, своенравными выросли, да и воспитаны были самостоятельными да властными, настоящими хозяевами, как испокон веку принято было в патриархальной семье Белозубовых, а вот младшенькую, Анютку, вырастили, опять же, как принято, послушной и покорной, такая все сделает, что отец велит, и замуж пойдет, за кого укажут. Только, конечно, постараться надо, чтобы девицу не стыдно было сватать. Из этих соображений воспитание и образование Анечка Белозубова получила самое что ни есть изысканное, с трех лет ее опекала гувернантка-англичанка, которая и прививала девочке, помимо множества необходимых знаний и умений, настоящую викторианскую мораль под девизом «леди не стонут». Истинная леди никогда не жалуется, не плачет, по крайней мере, при муже, не навязывает своего мнения, своих желаний и вообще своего присутствия, никогда не повышает голос, никого не оскорбляет, не употребляет «дурных» слов, держится скромно, но с достоинством, не выказывает своих эмоций, но в то же время умеет сделать так, чтобы даже в самые тяжелые времена и дом, и все его обитатели выглядели ухоженными.