-Хватит!– поднимаю руку.– Далече деревня ваша?
-Два дня пешим ходом, батюшка,– ответил староста, не разгибаясь.
-Хорошо, дорогу покажешь, сам!– оглядевшись, увидел в паре метров от себя капитана Нарушкина.– Михайла собирай молодцев.
-Будет исполнено Ваше Высочество!
-Сколько татей то?– опомнившись, спросил старосту.
-Дюжины три, поди, есть,– сделав нехитрые подсчеты в уме, выдал кряжистый мужик, с цепким взглядом.
-А дорога как? По грязи на рысях пройдем?
-Часов за шесть должны суметь.
-Отлично коли так,– сказал я, поворачиваясь к Никифору.– Устрой их, да накормить не забудь. И пошли к Николаю Павловичу вестового, пусть к завтрашнему вечеру все бумаги по землям моим соберет, у Онуфия в ведомстве должно быть все описано.
-Будет исполнено Ваше Высочество,– поклонился камердинер, поневоле выполняющий при моей особе чуть ли не десяток обязанностей, вместо одной.
-Гриша!– позвал я приготовившегося к поездке гвардейца, приторачивающего к седлу пару пистолей.
-Я Ваше Высочество!– подбежав ко мне, вытянулся он.
-Быстро скачу к Кузьме, он должен быть в Полицейском Доме, пусть возьмет полсотни своих и ведет сюда.
-Есть, Ваше Высочество!– сорвался Григорий с места.
… Солнце опустилось за горизонт, на месте какой-то сараюшки второй день кряду тлеют угольки, затухающие сами по себе, напоминая невольным свидетелям небольшой деревеньки в пятнадцать дворов, о недавних событиях.
Три дня назад ближе к обеду наведалась в деревню ватага известного под Можайском разбойника – Гаврилы Старченка незнамо, зачем перебравшегося на окраины земель Рязанских. В первый день, три десятка головорезов, решили показать удаль молодецкую, сразу же порубав пяток мужиков помоложе, а молодух пустили по кругу. Те же, кто оказал сопротивление, в скором времени висели с вспоротыми животами на жердинах за околицей дома старосты, оставшегося без хозяина в первую же ночь. Вместе со старостой ушло и чуть больше десятка человек, в основном женщин, в сопровождении детей и одного старосты.
Но вот подходит третий день гуляний ватаги, а брага подходит к концу, из всех молодых девок не осталось ни одной не порченой, некоторые из которых, не вынеся позора, наложили на себя руки, удавившись в сенях. Но ни у кого из татей не мелькнула и тень сожаления – звери. Что с них взять.
-Матрена!– полупьяный крик одного из десятников Старченка пронеся над дворами.– Ты где курва!? Поймаю, кишки жрать заставлю!
-Потерял наречную то, Тимошка?– спросили у разгневанного из светлицы со смехом.
-Заткнись Прошка!– рыкнул он в ответ.– А ее прямо сейчас пойду и найду…