-Так то англичане…– пренебрежительно протянул Кузьма.– Мы то русские, не звери же какие-нибудь.
-Ты это казачкам Скоропадского скажи,– подал голос Аникита Репнин.
-А что такое?– спрашиваю его.– Вроде бы все под Мироновым ходят, откуда тут Скоропадский выискался?
-Так есть тут казачки из ряда самых умных. Был тут пару дней назад случай с участием этих вот самых умных. Провиант с фуражом уже заготовили, приказ о том, чтобы зазря людишек не трогать и не стращать тоже до всех доводился, а эти … сучьи дети решили в деревеньку заглянуть, развлечься. Вот и развлеклись: трех стариков на воротах повесили, паре баб животы вспороли…
-Где они?– желваки на скулах выпирают так, словно сейчас кожа лопнет. Чего-чего а такого я не потерплю, и дело не в том, что умерли невинные люди, на войне всякое в горячке боя может случиться, но ведь приказ то был!
-Под арестом, ждут решения атамана.
-Много этих архаровцев?– спрашиваю генерал-майора.
-Кого?– не понимает он.
-Сколько виновных?
-Шестеро.
-Что ж, видимо сама судьба велит сделать перерыв, пора подышать воздухом,– встаю из-за стола и выхожу на улицу, где вечерние сумерки только-только начинаются. Однако не успел сделать и пары шагов как справа раздался залп фузей, быстрым шагом направляюсь в ту сторону: шесть столбов стоят рядом друг с другом, на них бессильно висят шесть тел, заливая своей кровью свежесрубленные березовые стволы. Дюжина стрелков убирает фузеи…
-Кажется, приказа отдавать не нужно,– хмуро бросил фельдмаршал позади меня.
-Да, атаман Миронов знает, как наказывать за столь серьезный проступок.
Лучи солнца играют на алых каплях, словно на рубинах, рядом с телами никого нет, только я стою невдалеке, да пара молодых казаков со слезами на глазах смотрят на привязанные к столбам тела. У одного из них из прокушенной губы сочится кровавая дорожка, сбегающая по подбородку вниз, капая на чернозем.
Никто не слышит, как эти двое шепчут одно единственное слово: «Батька…»
*****
Июнь 1710 года от Р.Х.
Возле р. Даниловки.
После замечательной победы под Полтавой в мире сильно поменялась расстановка сил. И особо заметно это стало на востоке Европы, а так же на юге Русского царства. Благодаря усилиям, сначала Петра Толстого, а потом и его приемника, Петра Шафирова конфликты с Османской империей удавалось сглаживать, подкупая, льстя, заключая тайные союзы, но ничто не вечно, а мир с турками тем более. Эту простую истину государь всея Руси понимал лучше всех, благо, что опыт истории позволял в этом убедиться.
Именно для того, чтобы отсрочить неизбежную войну с Османской империей по весне в Царьград отбыл специальный гонец его величества с тайным посланием Петру Шафирову. Но это была только полумера. Конфликт мог быть решен только после кровопролития. Слишком часто звучало слово «война» на обоих берегах Дарданелл.