Он обернулся назад, не обращая внимания на свистевшие вокруг ядра и стрелы, заметив, что брешь на мосту позади расширилась и сквозь нее прошла вторая квинкерема, а за ней триера. Оба корабля бросились наперерез грекам, желавшим атаковать Ларина на воде. Увидев этот прорыв, капитан греческой триеры приказал развернуть свой корабль и бесстрашно принял бой со скифами.
Но подробностей Ларин уже не видел. Берег и линия бирем, перегородившая протоку, приближались. Со страшным грохотом горящий скифский корабль ударился в нее и, подмяв под себя первые корабли, заполз на вторую линию, где со скрипом остановился в каких-то пяти метрах от свободной воды. Несколько обгорелых брусьев упало на соседние лодки, разбросав повсюду тлеющие головешки.
— Отлично, — проговорил Ларин, выхватывая меч и поднимая щит, — остальное сделает огонь. А нам пора потрудиться на берегу. За мной солдаты! Каранадис, держись рядом!
Глава пятая
Юлия и Бодастарт
— Хвала богам, прорвались, — выдохнул Могадор, уперевшись руками в носовое ограждение.
Чайка молча кивнул, рассматривая открывшуюся панораму города. С борта квинкеремы, которая направилась к одному из дальних пирсов, чтобы пришвартоваться, Федор заметил суматоху, царившую в городе. Вернее, той его части, которая непосредственно прилегала к бухте. Слева по борту за насыпным молом, где располагалась торговая гавань, виднелось множество лодок и «круглых» торговых кораблей. Три судна ошвартовались буквально на глазах Чайки, миновав спасительные ворота незадолго до посланцев Сицилии. Впрочем, паники никакой не было. На большинстве «торговцев» шла обычная разгрузка и погрузка товаров. Вереницы рабов выстроились от складов к низким округлым бортам, перетаскивая туда и обратно тюки с зерном и амфоры с вином и маслом. И даже начавшийся грохот приступа, казалось, не изменил пока хода событий.
Наметанным глазом Чайка заметил, что большинство торговых кораблей были собственно карфагенскими, несколько судов принадлежали египтянам и еще каким-то представителям африканских или островных территорий, а вот о греках теперь не было и речи. Не считая жителей Сиракуз, конечно. «Интересно, — промелькнуло в мозгу у Чайки, — кто же теперь будет считаться карфагенскими купцами, наши торговые люди или те?»
Впрочем, этот вопрос был далеко не главным из тех, что волновал командира двадцатой хилиархии. Оторвав взгляд от торговых пирсов и складов, Федор скользнул им по военной гавани. Несмотря на явное нападение, дремавшие у пирсов грозные военные корабли тоже не торопились принять бой в открытом море. На первый взгляд их здесь было ничуть не меньше, чем римлян, а, скорее всего, больше. Но лишь у четырех крайних квинкерем Чайка пока заметил какое-то шевеление, похожее на ответную военную активность. Там, на до боли знакомой каменной пристани, выстроились морпехи в темно-синих панцирях, готовясь взойти на корабли. Позади них из казарм строем выходили еще несколько спейр, направляясь к другим кораблям.