Она протянула спицу Гере:
– Держи. Только осторожно, не вздумай делать резких движений.
Гера взял из рук Маши спицу:
– Что я должен с ней делать?
– Выколи ей глаза, и вы свободны, – сказала Маша, указав на замершую Ларису. – Я предоставляю вам выбор. Если Лариса против – я убью тебя, Гера. Все должно быть на добровольной основе.
– А что будет с Ларисой? – дрогнувшим голосом спросил парень.
– Ее я отпущу. Ну не винить же девушку за то, что она променяла любимого на возможность видеть.
– Не-е-ет!!! – дико завизжала Лариса, повиснув на Гере. Тот стоял с бледным, осунувшимся лицом. Причем мне показалось, что поблекли даже его цветные татуировки на руках.
– Тебе надо к врачу, – сказал он, с трудом выговаривая слова. Даже отсюда, через стекло я видел, как он смертельно напуган. – У тебя проблемы с головой.
– Знаешь, сколько раз я уже слышала этот совет? – отмахнулась Маша. – Поверьте, глаза – не такая уж большая цена за жизнь и свободу, ребята. Подумайте.
Она достала из уже знакомого мне рюкзачка песочные часы и поставила их на стол.
– Тик-так, тик-так... Либо ты выкалываешь ей глаза и я тут же отпускаю вас на все четыре стороны. Ключи от мотоцикла я вам верну. Часы идут ровно пять минут, голубки мои. Если после того как вниз упадет последняя песчинка, вы не примете решение, я убью Герасима. Впрочем, в силе также остается предложение насчет колодца. Вы хоть сейчас можете прыгнуть туда, обнявшись, – добавила Маша. – Во всяком случае, это будет честно.
В комнате повисла тяжелая пауза.
– Время, малыши, – напомнила Маша остолбеневшим ребятам.
– Это блеф, Герыч, – крикнул Алекс, прижав перекошенное от ярости лицо к решетке. – Ни хрена не будет, я тебе точно говорю...
Выстрел прозвучал как гром среди ясного неба, и сразу за ним последовал вопль Геры. Припав на одну ногу, он с изумлением разглядывал продырявленную пулей ногу.
– Осталось три минуты, – холодно сказала Маша. – Теперь вы знаете, что я говорю серьезно.
Гера перевел лихорадочный взгляд на Ларису. Та зажала в зубах костяшки пальцев, с безмолвным ужасом взирая на лужу крови, которая расползалась под ногой любимого.
– Лариса, – хрипло сказал Гера. Я видел, как он крепко сжал спицу. – Солнышко мое...
– Нет, нет, я не могу, – забормотала девушка, отступая назад.
– У нас нет другого выбора, – с мукой выдавил из себя Гера, стараясь не смотреть ей в глаза. – Мы... потом сделаем тебе операцию, я обещаю. Сейчас можно сделать любую пересадку...
– Ты что, Гера? – пятилась от него Лариса. – Ты что? Опомнись! Не пугай меня!
– Лариса, милая, любимая, – бубнил Гера. Он пополз к ней, оставляя за собой поблескивающий кровью широкий след. Лариса зарыдала.