Пока он разбирался с бумагами, позвонил Артур Малышев. Запинаясь, он смущенно попросил Виктора узнать... знакомы ли между собой Ставченко и Борис Долин, тот самый гаишник, которого Живодер скормил кошкам два года назад. Его также интересовало, кем оба работали в юности. Словно заранее уверенный, что ему откажут, Артур торопливо пояснил, что у него скоро защита диплома по уголовному праву и он хотел выдать комиссии что-нибудь эдакое, непосредственно из практики, в частности, дело по Живодеру.
Он снисходительно выслушал юношу, сразу поняв, что защита диплома тут совершенно ни при чем. «Парень решил самостоятельно распутать дело?» – усмехнулся про себя Виктор. Собственно, ничего такого секретного Малышев не просил, и поэтому он сказал, что постарается выяснить.
Как только он закончил разговор с Артуром, позвонил Васильич и сказал, чтобы он сдал все дела в секретариат. Виктор покачал головой: как хорошо, что успел сделать копии!
Уладив все формальности с передачей материалов, он вышел на улицу. Под мышкой у Виктора была зажата толстая папка. Отпуск? Да ради бога, Семен Васильевич. Он, конечно, на работе больше появляться не будет, но и отдыхать не собирался.
* * *
В громадном доме семьи Хотиных царила гнетущая тишина. Не было слышно привычных домашних звуков, которые присущи любому жилищу, будь то хоромы олигарха или коммуналка непросыхающей семьи алкоголиков. Даже Бона и Стэп, два рослых ньюфаундленда, словно понимали: в семье, где им было так привольно жить, произошла какая-то серьезная беда, и тихо сидели по углам.
С Лилей находились две няни, они сменяли друг друга, не спуская глаз с девочки круглые сутки. Во время обострений ей делали уколы, которые прописали врачи, хотя Владимир не видел в них никакого смысла. Как не видел смысла в дальнейшем существовании. Его жизнь словно разделилась ланцетом на две части – «до» и «после», а точкой разграничения этих половинок была смерть Анны, в которую он до сих пор отказывался верить.
Сегодня он пытался немного развлечь Лилю и повез ее в магазин игрушек. К его изумлению, она набрала целую тележку каких-то невзрачных клоунов. Однако, видя состояние дочери, Владимир не посмел задавать ей вопросы и беспрекословно оплатил все покупки.
А дома его ждал новый шок. Конечно, он помнил, что все эти ужасы с Лилей и его женой творил какой-то извращенец, переодетый в клоуна, но все равно поступок Лили ошарашил его. Она вывалила все игрушки посреди комнаты и начала методично отрывать им головы, отламывать конечности, а когда последняя кукла была сломана, она принялась с ожесточением топтать эту бесформенную груду. И все это делалось с ледяной улыбкой, от которой хотелось лезть на стену. И снова Владимир не посмел вмешаться, он только с болью смотрел на свою дочь, не зная, как ей помочь.