Следующим слово взял заместитель Вершанского, Лев Яковлевич Цугель, возглавлявший экзаменационную комиссию, тот самый клиент, которого охранял эскорт в «Бизнес-Центре».
— Уважаемые коллеги! Сейчас вы получите дипломы, подтверждающие вашу квалификацию, но это не все! Каждому из вас школа дарит в подарок нож телохранителя. Все вы знаете, что это такое… Мы надеемся, что этот нож в будущем не подведет вас так же, как вы не подведете нас, своих наставников и инструкторов!
Цугель по очереди вызывал к себе выпускников щита, вручая каждому диплом, и узкий, изящный нож-универсал, обоюдоострый, пригодный и для рукопашной, и для метания. Все ножи были вложены в кожаные наручные ножны, пристегивающиеся к предплечью левой руки под одеждой.
Всем вызванным Лев Яковлевич что-то говорил вполголоса, пожимая руку, и когда пришла очередь Воронцова, и он подошел к столу, на котором были разложены дипломы, то услышал:
— Удачи вам, Сергей Степанович! У вас великолепные данные, а от себя я советую вам больше полагаться на интуицию, чем на логику, не лезть напролом там, где можно обойти! Все хорошего!
Всю дорогу от Питера до Москвы Воронцов проспал без задних ног — вчера, после вручения дипломов и легкого фуршета с шампанским они, всей группой, продолжили «отмечаловку» в уютном баре-подвальчике на Малом проспекте Васильевского острова, и «наотмечались» изрядно. Когда он в половине десятого вечера звонил Кате с вокзала, сообщая номер поезда и вагон, язык у Сергея еле ворочался.
Из восьми человек шестеро в их группе были не питерцами, поэтому вряд ли когда-нибудь им предстояло встретиться, и неприятность расстования новоиспеченные телохранители, если не сдружившиеся, то по крайней мере «сработавшиеся» за время учебы, залили от всей души. Хорошо, что все ещё прошло без эксцессов — публика в барчике была на редкость миролюбивой, и даже метродотель сидел молча, когда, напоследок, они спели всей группой «Черного ворона», мягко говоря, громче некуда…
Воронцов спал на нижней полке «мягкого» купе, сквозь сон слышал грохот колес вагона по рельсам, и эти ритмичные звуки: «татах-та-та, татах-та-та!» напоминали ему какую-то диковенную музыку, бравурный марш, который играли множество барабанов, слитно гудящих в его честь…