Взволнованный, он, поддерживая Наталию за локоть, вывел ее на улицу, усадил в машину и отвез домой.
– Я теперь не скоро, – коротко сказал он и уехал.
Наталия поставила чайник и села возле Сони на постели в гостиной. Та мирно спала под действием снотворного. «Бедная девочка… Она могла и не понять, что увидела…»
Наталия, выпив горячего чая, сначала забралась в свою постель и укрылась одеялом, но когда поняла, что не уснет, надела свитер, чтобы не трястись от озноба, зашла в кабинет и села за рояль.
Взяла несколько напряженных аккордов, соответствующих ее подавленному и нервозному состоянию, и закрыла глаза, погружаясь в теплый солнечный день: парк, щебечут птицы, довольно молодая еще женщина сидит на лавочке и грызет травинку… Заметно, что она волнуется и искоса поглядывает по сторонам. Вдруг она вскочила со скамейки, и стало заметно, как порозовели ее щеки: она дождалась кого-то… Дальше все смазалось, словно пленка оборвалась…
Наталия встала, включила свет и попыталась вспомнить, как выглядела женщина и во что была одета. Черное платье с белыми пуговицами, на шее белые бусы, кажется, из жемчуга (вряд ли настоящего)… Женщина русского, «хрестоматийного» типа, с русой косой, круглолицая и очень приятная.
Она снова выключила свет и, чувствуя себя ответственной за свои возможности, которые она теперь просто обязана использовать, чтобы, быть может, предотвратить новые преступления, стала играть все подряд, вплоть до бешеного, истерично-залихватского канкана…
С этой музыкой никак не вязался увиденный ею сельский пейзаж: старая высокая деревянная мельница с застывшими крыльями; зеленые поля и изумрудно-бархатистая курчавость лесов; деревня, а слева от нее белые аккуратные домики, река с разноцветными семечками-лодочками на берегу… Потом все это исчезло, и она увидела высокую и очень худую девушку с пепельными длинными прямыми волосами, зелеными глазами и темными выразительными бровями… Она бегала по зеленому лугу с охапкой полевых цветов, прижатых к груди, явно от кого-то убегая и хохоча во все горло… А потом Наталия услышала дикий крик и какое-то густое и характерное «хлюп», отчего все видимое пространство стало красным…
Она оторвала пальцы от клавиш и поняла, что дрожит всем телом. Даже толстый шерстяной свитер не спасал ее от смертельного холода, который исходил от собственных же видений.
Убийца настиг свою жертву, эту хохочущую девушку, и пустил ей кровь…
Наталия вернулась к себе и легла под одеяло, которое показалось ей сделанным из снега. Она протянула руку, подняла с пола телефон и набрала до боли знакомый номер: