– Лети с приветом! – мстительно прошептала она.
В кабинет на шум вбежал испуганный помощник.
– Что случилось?
– Окно, ветер, кирдык, – лаконично объяснила Юлия.
У нее больше не осталось сил для построения связного предложения. Вид у нее был уставший, но довольный.
– Вы не поранились?
– Нет.
Помощник вздохнул с облегчением.
– Ну, слава богу! Я пришлю кого-нибудь убрать осколки.
Она махнула рукой.
– После, когда я уйду.
Только теперь он заметил косу у нее в руке, и на лице у него появилось удивление. Но он ничего не сказал и вышел, осторожно притворив за собой дверь.
Оставшись одна, Юлия прислушалась к себе. Ярость прошла. А в минуты ярости она не могла себя контролировать. Может быть, это от папы-армянина. Исчезло и саднящее чувство уязвленного самолюбия. Осталась только деловая собранность. Юлия встряхнула косу и опять укрепила ее на голове. Она никогда не сдавалась, не собиралась сдаваться и в этот раз. Это тоже от папы.
Погожим субботним утром депутат Александр Филатов вышел во двор своей дачи. Той самой дачи, которая теперь была известна далеко за пределами страны. Не вся, конечно, только некоторые ее фрагменты – ворота, дорожка, крыльцо, большое окно справа от входа, коричневая кровля, похожая на искусственную черепицу, зеленый дощатый забор, скворечник на сосне. Именно здесь снимался фильм «Юлия», о котором так много говорили и писали.
Позапрошлой ночью скворечник сильно пострадал – поднялся сильный шквалистый ветер и сорвал его с дерева. Теперь скворечник валялся внизу с разбитой крышей. «Хорошо, что скворцы уже улетели», – подумал он.
Филатов решил его починить и повесить обратно. Иногда ему нравилось сделать что-нибудь собственноручно. Он принес ящик с инструментами, доску и принялся за работу. Дело подвигалось споро, и скоро птичий домик имел обновленную крышу, а также новый шест для крепления. Депутат прислонил его к дереву и отошел на несколько шагов назад, чтобы полюбоваться на свою работу.
Вдруг послышался пронзительный свист, и в скворечник врезался серый булыжник.
Камень был на излете и скворечнику не повредил, тот лишь упал на бок. «Это же мог и я там стоять!» – возмутился Филатов. Он поднял камень. Тот был гладким, округлым, как морская галька, и почему-то очень теплым, почти горячим, словно его нагрели на костре. Филатову показалось, что тот прилетел из-за высокого забора соседней дачи.
– Эй! – крикнул Филатов, повернувшись в ее сторону. – Вы что там, обалдели совсем?
Ответа не последовало. «Детишки шалят, – подумал он, – надо будет потом зайти поговорить с родителями».