– Машина у крыльца, – сказал шофер.
– Хорошо.
На улице было уже темно. Люди перед входом обсуждали встречу и не торопились расходиться. Им был обещан бесплатный фильм. Митренко не знала, какой именно. Что-то вроде «Чапаева». Сцена психической атаки из «Чапаева» ей нравилась до сих пор. На фильм народу подтянулось побольше. «Халявщики! – подумала она с раздражением. – Как на встречу – так нету, а в кино – пожалуйста! В следующий раз надо будет пускать на фильм по контрамаркам только тех, кто приходил на митинг».
Она посмотрела на мусорную урну у входа. Там было полно агитационной продукции ее партии, которую раздавали в зале. Предвыборные газеты, листовки, брошюры. Только календарей в урне не было. Избиратели почему-то любили календари. Пластиковые кружки и стаканы тоже никогда не выбрасывали. Митренко подумала, что пора переходить на одни лишь кружки и календари.
Она застыла на крыльце дома культуры. Тревога сжимала сердце. К ней попыталась подойти одна избирательница, но двое охранников ее оттерли. Начальник службы безопасности подошел к машине, перемолвился парой фраз с водителем, затем нашел ее глазами и кивнул – можно идти. Сердце у Митренко глухо застучало, в висках зазвенело.
«Надо будет потом измерить давление», – подумала она.
До машины было метров десять. Она стояла водительской дверью к дому культуры, а пассажирской к площади. Охранники шли по бокам, почти прикасаясь к ней. Это чем-то напоминало цыганочку с выходом, только они не танцевали. А могли бы. Митренко подумала, что движение в танце было бы даже красивее. Ведь ее задача – эпатировать публику, и танец здесь выглядел бы вполне уместно. Жаль у политиков не принято плясать при народе, один только Ельцин на это и решился.
Больше всего людей стояло перед входом, но и на площади рассеялось достаточно. Они курили, лузгали семечки, молодежь пила пиво. Митренко прикинула, что всего здесь человек около трехсот. Она обошла машину. Один охранник начал открывать дверь, а другой прикрывал ее от площади.
В этот момент из темноты прилетел какой-то предмет величиной со среднее яблоко, тяжело шлепнулся на асфальт в нескольких метрах от нее, оглушительно грохнул, и из него вырвались языки пламени. На соседней автостоянке завыла сигнализация сразу у нескольких машин.
Вспышка от взрыва ослепила. В разных концах площади и около входа завизжали женщины. Охранник втолкнул ее в машину, захлопнул дверцу и остался снаружи, картинно прикрыв стекло собственным телом. Другой выхватил пистолет и наставил его в темноту. Из темноты прилетел другой предмет, и рвануло еще раз. Народ кинулся врассыпную. Она почувствовала, боль в ноге, будто что-то укусило ее за щиколотку в нескольких местах.