?» А этот папа двадцатью годами раньше женился на однокласснице своей дочери, чем спровоцировал самоубийство своего единственного ребенка.)
Фразы или целые монологи для «спектаклей» составлялись опытным психологом с внешностью школьницы, над лицом работала пожилая и циничная гримерша, дымившая, как паровоз, одежду же подбирала, как Надя ее называла, «кастелянша» (неразговорчивая и неприятная внешне тетка с тремя подбородками и больными коричневыми опухшими рожистыми ногами), основное время работавшая костюмершей в театре…
И так получалось, что Надины жертвы словно расплачивались за какие-то свои грехи, а то и преступления. Хотя, если разобраться, то у кого их нет? В любом случае, главным в этом деле, как учила Надя, была работа над собой: у Оли, равно как и у ее коллег, выполнявших эти специфические задания или же просто помогавших основным участникам действа, полностью должно отсутствовать чувство вины.
– Оно разъедает, как кислота, – поучала Надя, стараясь не смотреть Ольге в глаза, отчего создавалось впечатление, будто она обращалась не столько к ней, сколько к себе.
Приходилось над этим работать, чтобы не думать о последствиях…
…Оля закрыла кастрюлю с борщом крышкой, сделала маленький огонь и оставила томиться на плите. Больше всего ей сейчас хотелось позвонить Наде и рассказать о том, как бестолково она провела сегодняшний день, спросить прямо в лоб, полагается ли ей гонорар, ведь она не виновата в том, что ей не открыли дверь… Но потом, сочтя этот вопрос глупым (работу-то она не выполнила!), пришла к выводу, что это даже хорошо, что на сегодняшний вечер она лишена возможности кому-либо звонить, иначе своим звонком призналась бы в своей алчности и неблагодарности.
Она вернулась в комнату, включила телевизор и прилегла на диван. На экране шел фильм, где мужчина и женщина постоянно выясняли отношения, то целовались, то ругались отчаянно, не понимая, что каждое брошенное в лицо оскорбительное слово приближает их к разрыву… И все равно: в их жизни не было всех тех вселенских трудностей, которые существовали, как считала Ольга, у нее. Как бы они ни вели себя по отношению друг к другу, они не были одиноки… Их ссоры стали образом жизни. У Ольги уже не было жизни, только сплошные проблемы, с которыми не с кем поделиться. Была сестра, но и она, так же как в свое время их родители, отдалилась от Ольги, причем настолько, что даже не сочла нужным сказать, куда она едет… Значит, не сочла нужным. Но она вернется, встретится со своим Чаплиным, и у нее начнется другая жизнь, где тоже не будет места для сестры… Она чувствовала, что Маша выйдет замуж за Игоря, родит ему ребенка, и уж тогда сестры совсем перестанут видеться. У Ольги же и детей никогда не будет… Ни мужа, ни детей, а только выжившие или начавшие выживать из ума мужчины, которые будут хватать ее дрожащими руками и шептать полубезумные признания…