– Э-ээ, не-е, братец. Вылазь, – паскудный водила еще больше сбавил скорость.
– Блядь, это все, что у меня есть!
– А меня не ебет. Вылазь давай!
Я открыл сумочку Алисы и начал рыться в ней, ища кошелек. Докатился! Там было все, что угодно, – помада, духи, гребешок, записная книжка, даже маленький атлас мира! Все, кроме кошелька. Я с отчаянием закрыл сумку, как вдруг обнаружил в ней еще один отдел, уже внешний. Просунув руку в него, я нащупал совсем маленький женский кошелек. Первый отсек – визитки! Не то! Второй – письмо! Черт, опять не то! Третий… Я увидел деньги! Я выгреб все сразу. Пять синих двухсоток, две сотки по сто гривен, еще несколько двадцаток, все остальное – купюры с меньшим номиналом. Отсчитав три синие купюры, я сунул их водиле.
По капоту ударила рука Шеста, но было уже поздно – «жигули» стремительно набирали скорость.
– Куда едем, командир? – таксист весело улыбался мне в смотровое зеркальце.
– В Столицу, – я с тяжелым вздохом откинулся на заднем сиденье. За стеклом промелькнул дорожный знак «Столица 23 км». Конечно же, двадцать три. Только двадцать три. С моего лица сползла грустная улыбка. До Пасхи оставалась ровно неделя.
16 апреля. Воскресенье
– …давно?
Я вышел из оцепенения.
– Что вы спросили?
– Говорю, давно гопстопом занимаешься? – водитель, плотного телосложения крепыш с гладко выбритым затылком, вот уже несколько минут что-то мне говорил. – Хотя, вижу, что недавно. Морда у тебя совсем не бандитская. Я недавно сам откинулся, э-эх, не советую, парниша.
Меня передернуло.
– Что вы сказали?
– Откинулся, говорю. С зоны, значит, вышел.
– Я это понял. А как вы меня назвали?
Таксист развернулся ко мне всем корпусом и, совсем не глядя на дорогу, процедил:
– Малой, ты стартануть на меня решил?
– Вы меня неправильно поняли. Мне показалось, что вы назвали меня парнишей. Так меня друг в детстве называл.
Похоже, таксист попался не очень простой, и неприятностей на ровном месте мне точно сейчас не было нужно.
– Ну ты следи, малой, за базаром. Чтобы я тебя правильно понимал.
Я промолчал, и в салоне воцарилась тишина. Впрочем, вскоре водила заговорил вновь:
– Сколько филок срубил?
– Чего срубил?
– Ты, пацан, совсем дупля не вяжешь. Сколько бабла в сумке?
Что такое «бабло», я уже знал.
– Все что было, все отдал.
– Малой, будешь матушке своей пиздеть. А я тебя или мусорам сдам, или сам захуячу тут в лесу. Сколько бабла в сумке?
– Сейчас посмотрю. Я стал рыться в сумке, делая вид, что ищу деньги, хотя точно знал, что оставалось чуть более шести сотен гривен. Особых навыков разговаривать с бандитами у меня не было, но, по крайней мере, я был уверен, что если даже я ему отдам все деньги, до Столицы он меня вряд ли довезет. Я искал хоть что-то, газовый баллончик, перочинный нож, но ничего такого в сумке не было. Я заметил, что машина сбавляет ход.