– Черт, как же все не вовремя… – вздохнул Сашка на прощание. – Как назло, я уже завтра в отпуск с семьей улетаю, в Испанию… Но ты, Пистолет, учти – если тебе что-то нужно, то я всегда к твоим услугам. Понял?
– Понял! – Мы пожали друг другу руки и весьма неохотно разошлись.
Лифт у нас в подъезде был все тот же – немного постаревший, поизносившийся, но все такой же помпезный, с красивой дверью-решеткой и зеркалом в дубовой раме. Когда он остановился на нашем этаже, ноги сами собой понесли меня к Басиной квартире, но я вспомнил о неотложном деле и позвонил сначала к Вике.
Загремели сложные замки массивной стальной двери.
– Приехал? Ну, наконец-то, я что-то уже волноваться начала, – сестра прижалась ко мне, от нее очень приятно пахло тонкими нежными духами. – Как ты, братик?
– Пока все в порядке.
– Они не звонили?
– Нет.
– Что-то долго… Ну, что ты стоишь в дверях, проходи, располагайся… Или ты, наверное, хочешь сначала к Басе заглянуть?
– Да, обязательно. Но первым делом я должен позвонить в Германию. Можно от тебя?
– Господи, да конечно! Хочешь – звони отсюда, из холла, хочешь, иди в папин кабинет.
– А что, он еще сохранился? – Я направился в ту сторону.
– Да, там все так же, как при отце. Мама там ничего не трогала, и я тоже не стала. Пусть будет память…
Я вошел в знакомую мне с детства комнату, огляделся. Да, ничего не изменилось. Так же стояли стол и кресло наискосок, так же строгие переплеты книг, то же оружие по стенам, те же фотографии в больших рамках и маленьких рамочках, и даже пепельница – тяжелая серебряная ладья – на месте. Я сел в большое кресло. Высокая спинка с массивным резным изголовьем скрывала сидящего в ней взрослого человека. В детстве я, забравшись в кресло с ногами, представлял себя то в башне танка, то в подводной лодке. Я давно вырос, а кресло так большим и осталось.
– Мне уйти? – Вика стояла в дверях и вопросительно глядела на меня.
– Да нет, ну что ты, зачем?
Я вынул письмо, нашел на бланке номер телефона и стал накручивать диск старинного аппарата. Мне повезло – господин Вильгельм Лейшнер, поверенный в делах моего деда, оказался на месте и сразу же согласился поговорить со мной.
– Наконец-то вы объявились, герр Шмидт! – сказал он сразу после приветствия. – Я уже забеспокоился и даже собирался посылать вам повторное сообщение. Как ваши дела, когда вы сможете приехать?
Я вкратце объяснил ему сложившуюся ситуацию.
– Что же, все не так страшно. Месяц – срок не маленький, но, уверяю вас, беспокоиться вам не о чем. Несмотря на то что состояние вашего деда и моего доброго друга Отто довольно солидное, за время, прошедшее после смерти, никто больше не заявил своих прав на его наследство. У него ведь не было других детей, кроме вашей матушки, да и не могло быть. Тут сыграло свою зловещую роль ранение, полученное в сорок пятом году…