– Юль, она… Задремала там сзади…
– А, вот оно что! А то я все не могу понять, почему ты так странно разговариваешь.
– Да-да! – ухватился я за эту отмазку, как утопающий за соломинку. – Боюсь ее разбудить.
– Ну ладно, целую вас! И тоже пойду спать, завтра у меня трудный день.
Беседуя с Юлькой, я ни на секунду не переставал шарить глазами по темным углам двора, выискивая знакомый матросский воротничок-капюшон Светкиного платьица. Но тщетно, девочки нигде не было видно. А едва закончился разговор с женой, как телефон опять засветился и снова заиграл мелодию из «Кармен». Я взглянул на экран, чтобы определить номер звонившего, и удивился странной надписи «скрыт».
– Да?!
– Куда это ты сейчас звонил? – спросил странный глуховатый голос.
– А вам какое дело? Кто вы?
– Такое дело, что твоя девчонка у нас. И не вздумай звонить в милицию, если хочешь получить ее назад живой и здоровой.
Я застыл на месте, чувствуя, что не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Раньше со мной такое случалось только в кошмарных снах.
– Слушай меня внимательно! – продолжал странный голос. – Девчонке твоей сейчас – я подчеркиваю: сейчас! – мы ничего плохого не сделаем.
– Сволочи! – вырвалось у меня.
– Тихо-тихо. Не зли меня, это не в твоих интересах. Твое дело – ждать наших дальнейших указаний. А потом, конечно, исполнять их. И знай, что мы наблюдаем за каждым твоим шагом. Мы люди серьезные. Сунешься к ментам или другую какую-нибудь глупость выкинешь, частного детектива там вздумаешь нанять или еще что – пеняй на себя. Не удивляйся потом, если получишь свою Светку обратно по частям, в разных посылках.
Он довольно засмеялся, будто сказал что-то очень остроумное. Я задохнулся.
– Судя по тому, как ты пыхтишь, ты меня понял. Ну вот и веди себя хорошо, мальчик. Никому ничего не говори. Повторяю для тех, кто туго соображает: никому и ничего. Ведь тебе очень дорога твоя дочь, не правда ли? – На том конце не стали дожидаться моего ответа – в трубке раздались короткие гудки.
Не знаю, сколько еще времени я провел в темном колодце двора со старым каштаном посередине. А когда очнулся, то увидел, что так и стою, сжимая в руке сотовый, около своего «Форда», в салоне которого все еще горит свет. Аккумулятор, наверное, вот-вот сдохнет. Я машинально сунул в карман телефон, открыл машину, выключил лампочку, запоздало включил сигнализацию. Ноги сами понесли меня уже в знакомый подъезд, вверх по лестнице, к высокой двери с медной табличкой: «Профессор Збигнев Бартошинский».
Регина открыла не сразу и предстала передо мной во всей красе: нога от колена перемотана бинтом, руки перепачканы йодом и зеленкой, рыжие волосы растрепаны – видно, что лежала.