– Вы не носите колец.
– Нет. Значит, мужа нет. Вывод правильный, сэр.
– Жених?
Она покачала головой.
– Любовник?
– Ваши вопросы становятся слишком личными, сэр.
– Извините, если этот вопрос слишком личный, мэм. Мег рассмеялась:
– У меня нет секретов... В настоящее время нет и любовника.
– Ага. – Он учел сказанное, особенно слова «в настоящее время».
Кажется, это было намеком на то, что Мег Барратт – женщина в некотором роде светская. И это, конечно, ей очень подходило, насколько он мог уже о ней судить.
За спиной у них раздалось покашливание, и они дружно обернулись.
Биггинз доложил:
– Ужин готов, кэп.
– Спасибо, – поблагодарил его Козимо и предложил руку. Мег. – Позвольте проводить вас к столу, мэм.
Странно, но она с готовностью включилась в эту игру. Квартердек преобразился. Масляные лампы свисали с рей, отбрасывая мягкий золотистый свет на стол с клетчатой скатертью, столовым серебром и хрусталем. Соблазнительный аромат поднимался от закрытого сотейника в центре стола. Мег поняла, что умирает с голоду. Это все морской воздух, предположила она.
Стол был накрыт на двоих, и, сев на стул, который церемонно выдвинул для нее Козимо, девушка спросила:
– А как же ваши племянники и доктор? Они к нам разве не присоединятся?
– Сейчас мальчики должны работать, а потом они поедят вместе с командой, это полезно для морального климата на судне, – сказал он, занимая свое место напротив нее. – У Дэвида есть постоянное приглашение к моему столу, но он его редко принимает. В свободное время он предпочитает свои книги и уединение.
– Понимаю. – Мег расправила салфетку и подняла лицо к ночному небу, усыпанному звездами. Луна, почти полная, отбрасывала свет на поверхность моря. – Какая великолепная ночь.
Было достаточно ветрено, и она радовалась плащу на плечах, но кутаться в него надобности не было. Явился Гус и устроился на борту возле стола, задрал голову и издал какие-то звуки, похожие на приветствие.
– Ночи на море обычно прекрасны, – заметил Козимо, накладывая жаркое на ее тарелку.
Он протянул ей кусок хлеба, она взяла его и сразу откусила кусочек. Хлеб был еще теплый. Как это они пекут хлеб в открытом море? Ответ ее не особенно интересовал.
Козимо налил вина, и некоторое время они ели и пили в молчании, которое постепенно становилось гнетущим. Когда он снова потянулся, чтобы налить ей вина, то коснулся ее руки, и произошло то, что, как она знала все время, должно было произойти! Между ними будто молния сверкнула, она ощутила толчок в желудке, а пальцы на ногах поджались. Ощущение не было новым для нее, но прежде она всегда оставалась хозяйкой положения, могла играть по своим правилам. За исключением случая с гондольером, вспомнила она. Тогда все вышло из-под контроля, и она на самом деле не понимала, что происходит.