— Ушел, чертяка этакий! — выругался Димов. И все-таки три крупных рака, прилепившись к ободранным лягушачьим лапам, остались в ловушке. Димов уложил их в ранец. Освещая себе путь карманным фонариком, показался Паргов. В голосе его слышалось удовлетворение:
— Девять — один лучше другого… А вот этот словно башмак…
— Да… — рассеянно проговорил Димов. — И все же не лучше ли нам идти?
Паргов собрал снасти. Ночь совсем притихла, низко над головами повис темный купол с хаосом блестящих звезд. Пока Паргов заводил свою тарахтелку, Димов не отрываясь смотрел на небо.
— Господи, а я и не знал, что на нем столько звезд! — воскликнул он. — Паргов, как тебе кажется, это нормально?
— Нормально, — ответил Паргов.
Он тоже глянул на небо и удивленно почесал затылок.
— Мм… вроде бы и не совсем нормально…
— Кажется, они того и гляди упадут нам на голову — Эту местность называют Яснец, — отозвался Паргов. — Может, название оттого происходит, что небо очень ясное…
— Только вот наши дела становятся все темнее…
Димов пристроился на заднее сиденье, мопед запрыгал по меже. Далеко справа мерцали огоньки Войникова, желтые и мутные, но на краю села четко проступало синевато-неоновое сияние.
— А что это такое? — с любопытством спросил Димов.
— Кооперативная мастерская, — не глядя, ответил Паргов. — Мастерят из пластмассы разные игрушки и гребешки… И, между прочим, сетки. Тут эти сетки дешевле шпината. Хорошие деньги получают, а то ведь, если будут только одной землей заниматься, пропали. Наша земля бедная, да и мало ее. А люди у нас ловкие, особенно войниковцы.
— Это что, солдатское, что ли, было село?
— Говорят, во время турецкого ига они охраняли дорогу в Сербию. А теперь мастерят детские игрушки. Вот такие дела, глядишь, и мы когда-нибудь окажемся на хозрасчете. И будем делать сахарных петухов или пустышки.
Они выбрались на шоссе, пустынное и темное, хотя не было еще одиннадцати часов.
До самого города они не встретили ни грузовика, ни велосипеда, ни даже телеги. В ночной тишине трещал только их мопед и освещал асфальт слабым светом своей фары.
Городок спал, ресторан давно был закрыт, на площади уныло мигала матовая лампа над дверьми милицейского участка.
Но в участке их ждали новости. Поступили данные экспертизы. Димов внимательно их прочитал. Потом наконец поднял голову. Выражение лица его изменилось.
— Послушай, Паргов! — воскликнул он и медленно начал читать: — «На коре деревянного кола обнаружены тонкие волосинки шерсти домашнего прядения. Следует предположить, что эти волосинки — от пуловера или фуфайки крупной вязки из не крашенной химическим способом пряжи. Цвет их бежевый, может быть, даже светло-коричневый. Не исключено, что это естественный цвет шерсти».