— Замолчи! — почти закричал Шопов.
— Это всего лишь гипотеза, — закончил Димов. — Гипотеза как гипотеза… Одного только я не понимаю во всей этой истории: почему ты не попытаешься проверить ее? В конце концов, речь идет о твоем отце… Твоем отце!
Шопов шел медленно и тяжело, лицо его совсем помрачнело.
— Разумеется, я пытался, — сказал он наконец. — Но ничего не вышло.
— Совсем ничего?
— Да, ничего. Следствие велось совершенно правильно, но никаких результатов не дало. Мать прослушала через закрытую дверь голоса примерно двух десятков людей, но ни в одном из них не признала того, который позвал отца той ночью. Перерыли все село и окрестности и ничего не нашли.
— А допрашивали бывших богачей? Тех, кто мог дать взятку?
— Разумеется, нет. Следствие не исходило из подобной гипотезы. Но я сам расспрашивал людей. Все, кто мог бы что-то сказать, молчат. Слова из них не вытянешь. Так упорно молчать могут только напуганные люди.
— Да, это неспроста, — согласился капитан.
— Существует что-то, чего я не в силах преодолеть. Словно бьешься головой о стену.
Шопов замолчал, весь его вид говорил о том, что этот разговор ему неприятен.
— Послушай, ты когда уезжаешь в Н.? — спросил он подавленно.
— Собирался завтра…
— Если хочешь, могу подбросить тебя на своем «Запорожце». Мне по пути, я еду в Кюстендил.
— Хорошо, — коротко ответил Димов.
Они расстались на углу, капитан направился к троллейбусной остановке. И вовремя — красный жук неуклюже выполз из-за угла, уныло мигая круглыми глазами. Димов неохотно опустился на провисшее сиденье, от соседа пахнуло на него кислым вином и салом. Нет, он был недоволен вечером. Все давешние разговоры казались ему глупыми и излишними. Может, лучше было бы, если бы он вообще молчал.
Они отправились в путь на рассвете. Шопов заботливо уложил два чемодана на заднее сиденье «Запорожца», нажал на педаль, и маленькая машина бодро понеслась по пустынным улицам.
— Это весь твой багаж? — спросил Шопов.
— Да как тебе сказать, если не считать книг…
— Вот так, пожалуй, мы и проведем всю свою жизнь, — заметил старший лейтенант. — С несколькими чемоданами…
Но по его тону не чувствовалось, что он жалеет о своей судьбе. Все же, наверное, так жить ему будет гораздо легче, чем жить под тяжелым взглядом своего дяди.
После вчерашнего тягостного разговора настроение теперь неожиданно изменилось. В конце концов, каждое незнакомое место — своего рода лотерейный билет: не исключено, что и на их долю что-нибудь выпадет.
Машина вскоре выехала из города и быстро понеслась по Валдайской низменности.