– Чего вы хотите? – прошептала Джанин севшим от волнения голосом, который сейчас казался Малколму особенно завораживающим и заставлял его дрожать от предвкушения.
– Я хотел сказать, что прекрасно провел время.
– Но вы уже это говорили.
Джанин не покидала мысль, что они находятся в коридоре и их могут увидеть. Она попыталась освободиться, но почувствовала, как Малколм расстегивает заколку, скрепляющую ее волосы. Светлые пряди заструились по плечам Джанин. Он с удовольствием погрузил в них руку и стал пропускать сквозь пальцы. Она хотела запротестовать, но не могла вымолвить ни слова.
– У вас очень красивые волосы, – тихо произнес Малколм. – Почему вы все время скалываете их в скучный пучок?
– Это удобно. Знаете, я, пожалуй, пой…
– Минуточку.
Решительным жестом, так что она не успела среагировать, Малколм снял с нее очки и положил в нагрудный карман своего пиджака.
– Пожалуйста, – в испуге залепетала она, – не надо… Я не могу лишиться этого…
– Так вам идет гораздо больше. – Он был явно доволен, что наконец-то имеет возможность разглядеть лицо Джанин.
Неожиданно ее желание возражать как-то само собой прошло. Возможно, потому, что Джанин почувствовала неодолимое влечение. Их губы стали приближаться, и вот уже они соприкоснулись. Джанин закрыла глаза. Она мечтала снова изведать блаженство его поцелуя, но до последней секунды не верила, что такое возможно. Как прекрасно, что можно полностью отдаться нахлынувшему чувству и ни о чем не думать!
Сначала его прикосновения были весьма сдержанными. Но Джанин все равно таяла, когда Малколм ласкал губами ее губы и гладил рукой волосы. «Возьми меня!» – словно кричало ее тело.
Ей хотелось, чтобы время остановилось. Хотелось вечно тонуть в его объятиях, задыхаться от долгих поцелуев, на миг выныривать, чтобы набрать воздуха в легкие, и еще глубже погружаться в пучину страсти.
Малколм оторвался от ее губ. Он тяжело дышал и взглядом, полным нежности, взирал на Джанин.
– Что же вы со мной делаете? – спросил он, качая головой. – Я никогда не испытывал ничего…
Внезапно где-то по соседству открылась дверь.
– Папа? Няня? Я слышала ваши голоса. Почему вы не заходите?
Джанин вырвалась из объятий Малколма. С трудом переводя дыхание, она судорожно соображала, что надо сказать.
– Привет, – только и смогла выдавить она.
– Наконец-то вы дома! – Девочка было явно чем-то встревожена.
Малколм уже вполне овладел собой. Сквозь мутную пелену, вызванную отсутствием очков, Джанин видела, как он подошел к дочери и присел на корточки.
– Что случилось, милая? – спросил он.