– Да. – Она отвернулась к окну. – А кто еще поехал бы со мной, кто бы согласился помочь мне в таком опасном деле, как не ты, моя лучшая подруга?
Она по-прежнему не смотрела на меня, а сердце мое разрывалось от боли. Мне стало трудно дышать. Она говорила очевидные вещи. Знала, что ее план сработает, потому что отлично изучила меня за долгие годы нашей дружбы. А кому бы она еще могла позвонить и довериться? Самые близкие ей люди были мы с Марком. Но Марк бы ни за что не поехал, он бы уговорил ее не пороть горячку, а сесть и все хорошенько обдумать, как преподнести это убийство (Захара-то все равно не вернуть!) с минимальными для Беатрисс потерями. Он бы что-нибудь придумал, он умница, Марк, но Беатрисс не стала ждать, она предпочла действовать, причем наверняка…
– А Людмила Рожкова? Она знала?
– Да. Но все равно согласилась подтвердить мое алиби, тем более что ее мужа в тот момент дома не было… К тому же она – уважаемая женщина, мать двоих детей, да и я бывала у них постоянно, почти каждый день, меня и соседи уже знали, здоровались со мной…
– А что ты делала так много времени у Рожковых? Тебе доставляло удовольствие возиться с детьми?
– Развлекалась. Представляла себе, что это мои дети, понимаешь? И поняла тогда, что материнство – это почти животная, скучная жизнь. На фоне Людмилы я чувствовала себя полноценным человеком, вот так-то вот.
– А Захару все представила так, будто подобным ущербным образом удовлетворяешь свой проснувшийся вдруг материнский инстинкт? Или же алиби?.. Алиби, только уже другого рода? Чтобы ты могла под прикрытием Рожковых встречаться со своими любовниками? Скажи, Беатрисс, и много у тебя их было?
– Один. Сосед. Говорю же. Белка… – Она снова смотрела мне в глаза. – Предлагаю все похерить.
– Забыть? – Мне было тогда обидно до слез, что наш разговор так ничем и не закончится. Что все произошедшее в ту ночь так и останется навсегда с нами и что наши отношения не могут оставаться прежними, как бы мы этого с ней ни хотели. – Беатрисс… А как же мы… будем?
– Постараемся все забыть. Забыла же я Захара. Почти забыла, – она сказала это с горечью, вздохнув и обхватив свою красивую голову руками. – Живу вот с другим мужчиной… Целую его, разговариваю с ним, жду его вечером с работы… Жизнь продолжается, Белка. Я знаю, что ты все равно не простишь меня, но хотя бы сделай вид, мне так будет легче…
Она была неисправима, невыносима, бессердечна, эгоистична, цинична, наконец. Но даже такую я не могла, не хотела ее потерять навсегда.
– Хорошо, я постараюсь. Только не смогу пригласить тебя на свадьбу.